МЕЖДУ ШРЕКОМ И ФАРЕНГЕЙТОМ

Две картины, которым Канны принесли всемирную известность, совершенно не похожи друг на друга: документальный фильм и мультик - это как небо и земля. И вот, они оказались рядом. Послушаем, о чем спорят кинопленки в перерывах между фестивальными показами. Фаренгейт: Почему до сих пор продолжается эта бессмысленная война? Почему гибнут на чужой земле наши солдаты? Шрек: А потому, что вы привыкли делать других счастливыми, невзирая на их собственные желания. Не понравится избранник дочери - так убить его, и дело с концом! А если решили принести демократию на Ближний Восток, то уж сделаете это любой ценой. Даже если придется полностью "зачистить" территорию от местных жителей. Ну и что, что никого не останется, главное, чтобы демократия была. Фаренгейт: Но ведь намерения-то благие… Шрек: Ну, разуме-ется! Ах, она совершит ошибку! Ах, его дом - в болоте! Ах, они никогда не узнают вкуса гамбургеров, и их жизнь от этого потеряет смысл!... Фаренгейт: И все-таки, иногда вмешательство необходимо, ведь неизвестно же, чем все кончится... Шрек: Конечно-конечно! Никому нельзя верить. Кругом враги. Вы сами-то не устали от жизни, похожей на осажденный лагерь? Фаренгейт: М-да… Кадр мрачноватый. Но вполне реалистичный. Шрек: А как же любовь, доверие, надежда? Фаренгейт: О, это всего лишь иллюзии, от которых мы давно избавились! Вам, кстати, того же желаем. Шрек: И вы еще удивляетесь, что "отсталые" мусульмане никак не хотят присоединяться к вашему "цивилизованному" обществу?! У них-то ведь все на вере строится. На тех самых иллюзиях. Уже притчей во языцех стала шутка на тему запрета носить в школах религиозные символы. Религиозные - читай символы ВЕРЫ. Потому шутка звучит примерно так: мусульмане ввели ответный запрет - на западные символы БЕЗВЕРИЯ. Фаренгейт: Выходит, что война между христианством и мусульманством на деле являются борьбой между верой и неверием… Шрек: … цинизмом, бессмысленностью, пустотой, прикрытой слащавыми рассуждениями об общечеловеческих ценностях. И роль "империи зла", зияющей черной дыры, ведущей в никуда, отводится здесь, как ни парадоксально, "благополучному" Западу. Фаренгейт: Ужасное открытие. Но теперь я, кажется, могу понять, почему некоторые надевают на себя пояса шахидов. Им ни к чему деньги и слава, ибо в подавляющем большинстве случаев они умирают безымянными. Тут совсем другие мотивы. Быть может, последний шаг этих людей является попыткой очищения мира от скверны? Не жертвуют ли они собой ради этого мира? РАДИ НАС? Шрек: Да, это чрезвычайно жестокий способ наведения порядка. Но не движет ли и вами неосознанная жестокость, когда вы пытаетесь "исцелить" других от наивной веры? Не просыпается ли в вас эдакий садист-убийца невинности. Не завидуете ли вы - если честно? - ведь беззаветно влюбленные и свято верующие, чистые сердцем и согретые надеждой счастливее вас - мудрых, но познавших опустошительную силу цинизма. Им есть ради чего жить, к кому и к чему стремиться. Они существуют в ярком цветном мире, похожем на детский сон. А вы? В осажденном лагере, в которыый заключили себя сами. Фаренгейт: Я понял, эта война не только грязная, но и завистливая. Однако, есть ли какой-нибудь другой выход? Шрек: Моя идея стара, как мир: "осчастливливание" других надо начинать с себя. Отсутствие иллюзий - тоже, между прочим, иллюзия, только более опасная. Так что, для начала, разберитесь в себе, научитесь доверять жизни и не бояться ошибок. И уж конечно, не спешите "спасать" от ошибок других. Почему вы думаете, что в болоте плохо? Там просто живут по другим правилам. Но радость, любовь и благополучие возможны и там. Фаренгейт: Есть надежда, что, став доверчивее и счастливее, мы перестанем быть олицетворением зла. И что, сразу наступит мир? Прямо сказка какая-то! Шрек: Сразу - вряд ли. Чтобы сказка стала явью, в нее нужно искренне поверить. Но вы не безнадежны - ведь сумели же вы поверить в реальность нашей сегодняшней встречи…