НОВИНКИ ПРОГРАММЫ "ПУШКИН"

"Республика словесности. Франция в мировой интеллектуальной культуре".
- М.: Новое литературное обозрение, 2005.

Франция привыкла считать себя интеллектуальным центром мира, местом, где культивируются универсальные ценности разума. Сегодня это представление переживает кризис, и в разных странах появляется все больше публикаций, где исследуются границы, истоки и перспективы французской интеллектуальной культуры, ее место в многообразной мировой культуре мысли и словесного творчества. Настоящая книга составлена из работ такого рода, освещающих статус французского языка в культуре, международную судьбу так называемой "новой французской теории", связь интеллектуальной жизни с политикой, фигуру "интеллектуала" как проводника ценностей разума в повседневном общественном быту.

В книгу также включены материалы российско-французского коллоквиума о Морисе Бланшо - выдающемся представителе французской литературы и интеллектуальной культуры XX века, и библиографический указатель "Французская гуманитарная мысль в русских переводах, 1995-2004 гг."

Для специалистов по культурологии, философии, теории и истории литературы.

 

"Перечитав "Манифест" и несколько других великих произведений Маркса, я сказал себе, что сложно, а может быть, невозможно найти какой-то другой текст, принадлежащий философской традиции, чьи уроки представлялись бы столь своевременными сегодня - особенно, если принять во внимание то, что говорят сами Маркс и Энгельс (например, в Предисловии Энгельса к изданию "Манифеста" 1888 г.) о возможности "устаревания" их самих - о неизбежно историческом характере их собственного учения.

Какой еще мыслитель когда-либо столь же откровенно высказывал подобные предостережения? Кто и когда призывал к необходимости будущей трансформации своих собственных тезисов? И не только ради некоторого постепенного прироста познаний, который ничего не меняет в порядке системы, но для того, чтобы принять во внимание, но уже как-то совсем иначе, эффекты разрыва или реструктурирования. И кто еще призывал, отвергнув любое программное предвидение, заранее признать непредсказуемость новых знаний, новых методов, новых политических обстоятельств?

Никой другой текст, принадлежащий философской традиции, не представляется столь важным для понимания происходящей мондиализации политического, для понимания того, что техника и средства медиа уже неизбежно принадлежат движению той мысли, которая собственно и мыслит - выходя в этом предвидении далеко за исторические пределы эпохи, ее железных дорог и газет, власть которых была блестящим образом проанализирована в Манифесте. И мало какие еще тексты были столь ясными в вопросах права, международного права и национальной идентичности."