ИСКУССТВО НА ОЩУПЬ

Шокирующее предложение: демонстрировать картины слепому. Но в Центре Помпиду сказка давно стала былью.

И речь не только об аудиогидах - закачанных в плееры лекциях, подробно описывающих полотна и рассказывающих об истории их создания (такие плееры незрячим посетителям выдают на входе в музей). Надо признать, аудиогиды нравятся не всем. Вот что говорит один из визитеров: "Многие мои знакомые восхищаются "Женщиной в шляпе" - картиной Пабло Пикассо, выполненной в стиле кубизма. Я решил познакомиться с произведением поближе. Однако рассказ гида, честно говоря, разочаровал: треугольники, круги, синий, зеленый, фиолетовый, черный, белый... Ерунда какая-то! Есть, чему поклоняться?...
Но восторгу не было предела, когда мне разрешили потрогать картину руками.
Слушайте, это действительно шедевр! Какая чистота линий! До чего изумительная фактура! И сколько эмоций!..."

"Что??? - возмутятся реставраторы. - Потрогать???!!! А знаете ли вы, что большинству картин даже долгое пребывание при дневном свете противопоказано, не говоря уж о прикосновениях.
Непосвященному трудно представить, сколько времени и сил тратится на восстановление хрупкого красочного слоя, который может повредиться даже от перепада температур, случайного сквозняка или неправильного положения картины во время хранения. Иные шедевры приходится лечить годами, и, даже при этом, не всегда удается спасти произведение, сохранить его для потомков.
А вы говорите: "Пощупать"..."

Реставраторы абсолютно правы: к картинам прикасаться нельзя. Но как же, в таком случае, приобщить к живописи незрячих? Руководство музея, посоветовавшись с техническими специалистами, нашло компромиссное решение.

С полотен снимают копии. Но не простые, а объемные. Для этого используются пластинки из особого материала - ацетата целлюлозы, - который обычно применяют в изготовлении солнцезащитных очков.

Ацетат целлюлозы прозрачен, но при этом способен задерживать солнечные лучи, делать окружающие предметы темнее. Одним словом, он подобен акварельной краске: тонкий слой кажется светлым, воздушным, зато, если положить сверху еще несколько мазков, вполне можно изобразить непроглядную тьму.

В отличие от почти неосязаемой акварели, ацетат целлюлозы дает вполне ощутимый объем. Толщина каждого слоя - около миллиметра. А если нанести не один слой, а восемь? Тогда чуткие пальцы незрячих с легкостью смогут определить, где художник использовал светлые краски, а где работал исключительно в темных тонах.

Итак, выход был простым, как все гениальное. Но от плана до готового продукта - целая вечность.

Началась сложная и кропотливая работа: следовало создать монохромные, черно-белые аналоги картин, распределить "краску" на восемь слоев, чтобы светлые места ощущались как углубления, а темные были похожими на горки, да еще и фактуру повторить, ведь у каждого художника свой неповторимый стиль письма: один обильно смачивает кисть водой и разливает краску по бумаге мягкими волнами, а другой нервно стучит инструментом по холсту, подчеркивает контур предметов, создает искусственные трещины, выскребает мастихином. И вот этот художнический темперамент - безмятежное спокойствие или неукротимое буйство - требовалось передать неодушевленному материалу.

Без современных цифровых технологий проект, конечно, был бы невозможен: высокоточные сканеры, специально разработанная программа для ретуши изображений, особый принтер, наносящий вместо чернил слои ацетата целлюлозы. Но даже чудодейственная компьютерная техника не очень-то ускоряла процесс: работа над одной картиной занимала около двух месяцев, меньше никак не получалось. Потому-то через два года в Центре Помпиду разместилось всего десять объемных живописных работ, но и это - хорошее начало.

"Фуникула без макияжа" Жоржа Руо, "Женщина в шляпе" Пабло Пикассо, "Натюрморт на кресле" Хуана Гриса, "Император Убу" Макса Эрнста, картина без названия Пьера Сулажа, "Девушки из Олмо II" Георга Базелица, "Последний Суд" Ансельма Кифера, "Вечная ошибка" Джонатана Ласкера, безымянная работа Бернара Пиффаретти и "Работорговля" Жана-Мишеля Баския с нетерпением ждут прикосновения внимательных пальцев.

Каждая картина установлена на передвижном планшете. Рядом с изображением помещаются комментарии, напечатанные очень крупными буквами. Такие пояснения хороши для слабовидящих посетителей. Тем же, кто вообще лишен зрения, адресованы подписи шрифтом Брайля - это такой особый язык, где каждая буква изображается при помощи объемных точек. Их читают на ощупь.

Отличаются ли незрячие посетители музея от всех прочих? О, да! Те, для кого зрение - дар естественный, природный, часто пробегают по залам, не задумываясь. Бросают секундный, равнодушный взгляд на полотна и убегают - на следующую экскурсию. А вот те, кому Бог зрения не дал, могут стоять перед картинами часами, пытаясь ощупью запомнить каждый изгиб линии. Трудно найти более благодарных ценителей искусства.

Но ведь объемных копий - всего десять, а в музее - тысячи произведений, каждое из которых само по себе - непревзойденный шедевр. Возможно ли с уверенностью назвать десяток самых-самых?

Экзамен был очень строгим. Решение пришлось принимать, скрепя сердце. Предпочтение было отдано по-настоящему знаковым работам, тем, которые не только характеризуют творчество художника, но и воссоздают атмосферу эпохи, помогают фантазии перенестись сквозь десятилетия, почувствовать ритм времени, понять, как развивалось искусство.

И кто же все это придумал? Признаемся честно: изготовители очков. "Тактильные картины" - один из многочисленных благотворительных проектов компании Ален Микли

Ален Микли, талантливый французский оптик, рано ощутил вкус к бизнесу. В двадцать три года он основал фирму, которой дал свое имя.

Отменные деловые качества, способность находить партнеров, умение управлять коллективом вкупе с навыками правильного ведения бухгалтерии открыли перед ним все границы: уже через несколько лет его очки продавались не только в Европе, но даже в Японии и Канаде.

Очень скоро пришло и признание со стороны звезд: в 1983 году очки Алена Микли надел Элтон Джон, и с тех пор они превратились из протеза для убогих, наподобие деревянной ноги, в модный аксессуар - "must have".

На пользу фирме пошло и сотрудничество с именитыми дизайнерами, в числе которых - Филипп Старк, оформляющий бутики Микли.

С момента основания компании минуло тридцать с лишним лет. Теперь Ален Микли продает ежегодно более 500 000 очков, причем, специализируется исключительно на дорогих моделях: цена начинается с двухсот евро. А уж если оправа сделана из драгоценного металла и украшена кристаллами Сваровски (а то и настоящими бриллиантами), тогда цены и вовсе заоблачные.

Но цель Алена Микли - отнюдь не слепое обогащение. Часть доходов компания направляет на благотворительные цели: подготовку собак-поводырей, строительство лагерей отдыха для слабовидящих школьников, организацию международных программ, адресованных инвалидам.

Впрочем, соль не только в этом. Главная идея Алена Микли - избавить незрячих людей от комплекса неполноценности.