МИНИСТЕРСТВО СТРАННЫХ ДЕЛ

Хозяин встречает гостей в своей парадной – изрядно помятой – футболке и заляпанных краской штанах. Не спешите удивляться – это еще не повод. Посмотрим, как вытянутся лица пришедших, когда перед ними распахнутся двери мастерской.

Только мастерская ли это? Какие-то железяки, палки, оторванные кукольные головы, шары, металлические ящики, крышки, коими, судя по всему, закрывали банки с маринованными помидорами... Мы точно не на помойке?

Точно, точно. Вот, кстати, и первое произведение искусства: комнату пересекает, неуклюже семеня лапами, щенок. Мохнатая игрушечная голова, которой он без устали вертит, крепится к большому железному ящику, видимо, изображающему тело. Почему ящик такой вместительный, становится понятно, когда пес поворачивается задом: из отверстия под хвостом сыплются... – нет, не подумайте плохого! – ... медные монетки.

Что это? Издевательство над публикой? Невинная игра? Или мечта любого горожанина – собака на самоокупаемости?

Жильбер Пейр не дает ответа, вместо этого продолжает удивлять.

Вот странный аппарат, куда, судя по коряво нацарапанным надписям, полагается класть деньги. Достаете из кошелька один евро, открываете ящичек, опускаете... Подождите, должно пройти некоторое время, чтобы машина успела добросовестно выполнить свою работу. Теперь можно открыть нижнюю заслонку. Что там? Та же самая денежка, но с клеймом, проставленным красной краской. Разочарованы? Приглядитесь повнимательнее: единица-то исправлена на десятку! Большего дохода за столь короткий срок вам ни один банк Франции не даст...

А может, хотите послушать музыку? "Хрям-пам-пам-бум-крях!!!" – это скрежещут зубчатые колеса, ударяются друг о друга какие-то стекляшки, звенят жестянки, грохочут, падая, тяжелые шары...

- Я называю себя электромеханоманьяком, - рассказывает шестидесятилетний усач. – Конечно, это не настоящая профессия – я самоучка. Начинал в детстве – у родителей не было денег на покупку игрушек. Быстро сообразил: из того, что валяется на улице, можно наделать кукол не хуже магазинных. А если очень постараться, они будут ездить, скакать и танцевать.

Постепенно увлечение переросло в маниакальную страсть. Пришлось перелопатить кучу литературы: по пневматике, механике и даже скульптуре. Ведь, чтобы создать "живую" куклу, надо представлять, как она будет двигаться, за счет чего. А потом этот механизм следует поселить в тело, да такое, где он станет безотказно работать. И возможность разобрать автомат для починки тоже надо предусмотреть. А еще все это должно быть красиво, гармонично, потому и мастерство скульптора необходимо.

Со временем мои поделки стали продаваться на парижских барахолках. И спрос был, ведь механический жонглер – штука довольно забавная. Да и танцующие принцессы не всегда соглашаются стать вашей собственностью за гроши.

Потом созрела мысль: выставляться в галереях. Приняли охотно. Оказалось, это вполне в духе современного искусства. Ну а образованная салонная публика подарила новую идею: открыть театр. Игрушки ведь отличаются от картин: на них мало смотреть, куклу надо понять, прожить с нею кусочек жизни.

И понеслось: кролики, мишки, щенки, прыгающие шкафы, летающие ножи, дымящийся рояль, поросенок в огненной короне, хор кукольных голов... Чудачество приобрело смысл. Точнее, даже несколько смыслов, ведь в контексте театрального действа каждый символ может прочитываться совершенно по-разному.

Юбка, надетая на вешалку из зрительного зала видится как женщина. Брюки, дефилирующие по сцене – как мужчина. И вот, перед нами уже история любви. А если расцветить ее необычной музыкой, озвучить цветом и светом, смешать кукол и людей, пение и скрежет, лирику и похабщину, получится нечто незабываемое.

Темы далеко не детские, и в этом тоже свой "изюм". Малышовых кукольных театров в стране пруд пруди, а вот сказки для взрослых – новость.

Это только кажется что фантазия у лысеющих дяденек и грузных тетенек умерла, отвалилась за ненадобностью, как атавизм. На самом же деле она просто спряталась, затаилась глубоко в подсознании. Но ее можно оттуда выманить: щенками, кроликами кукольными головами на железных станках. Дяденьки сначала удивляются. Тетеньки возмущаются. А потом и те, и другие с удовольствием присоединяются к игре в абракадабру.

Последний спектакль Жильбера Пейра называется "Купидон, хозяин здания в самом центра Ада и Рая". Этот хозяин – некое сверхсущество, отчасти мужчина, отчасти женщина – окруженное слугами-марионетками – то ли ангелочками, то ли чертенятами. Квартиросъемщики – двое влюбленных. Они то милуются, то ругаются на веки вечные.

Можно, перекрестившись, назвать сие действо богохульством. Можно увидеть здесь переиначенную историю Адама и Евы. Можно восхититься плодами трудов технической службы театра – электромеханоманьяк давно уже не работает в одиночку, ему помогает команда весьма продвинутых инженеров. Можно похвалить голоса певцов, выдумки костюмеров или режиссерский замысел. А можно – как сам Жильбер Пейр – промолчать.

– Когда-то у меня не было своей комнаты. Потом я мастерил игрушки в пятнадцатиметровой парижской каморке. Нынче есть все: слава, деньги, большая студия. Но это ничуть не изменило меня. Я остаюсь простым человеком – малость помятым, не слишком разговорчивым.

Для меня по-прежнему самая большая радость – научить ребятишек, таких же, как я когда-то, соорудить зайца на колесах или букет цветов из йогуртовых баночек.

А публика меж тем спорит: что хотел сказать кудесник своим странным спектаклем?

- Это метафора семейной жизни, там тоже все время попадаешь из рая в ад и обратно.
- Да нет же, соль в том, что мы сами – купидоны, отчасти ангелы, отчасти бесы, творцы собственного ада и рая.
- А я заметил: на сцене люди играют роль марионеток. Так может, он намекал, что мы – марионетки в чужих руках?