Art--Express

ЖАННА
ПО ИМЕНИ ФИЛИПП
Тайна Орлеанской Девы

Есть персонажи, к биографии которых нечего добавить: все так подробно описано в школьных учебниках, что любые "новости" могут быть отнесены, в лучшем случае, лишь к жанру фантазий.

Но разве само каноническое жизнеописание не является чьей-то узаконенной фантазией? Кто, спустя шестьсот лет, может достоверно подтвердить, что человек выглядел, жил, думал именно так, как сказано в школьных учебниках? Никто! А значит, у историков нет права монополии на истину.

Именно этими соображениями руководствовался журналист Марсель Гай, решивший провести собственное расследование обстоятельств жизни и смерти Жанны д'Арк.


Архивных документов, так или иначе касающихся девушки, ставшей символом Франции, нашлось много: свидетельства очевидцев, воевавших бок о бок с Жанной; протоколы ее допросов; материалы, собранные для процесса реабилитации; записи, сделанные чиновниками всех мастей, не говоря уж о частной переписке того времени. Только вот беда: факты, описанные в этих документах, частенько отсутствуют в официальной версии событий, известной нам со школьной скамьи.

Расхождения начинаются уже в момент рождения: общепризнанной датой считается 6 января 1412 года, однако в декрете Папы Римского о причислении Девы к лику святых указаны другие цифры: 1409 и 1408 - точные даты Церкви неизвестны. А Марсель Гай думает, что интересующая нас персона родилась в 1407 году, у него на то свои причины. Какие? Об этом позже.

Кто родители? Тут тоже ответы невпопад. Вроде бы, они были бедны, отчего Жанна вела жизнь скромную: убирала дом, пряла, пасла коров… Тихоня, грамоте не обучена. Из развлечений - только еженедельный поход в храм.

"Постойте! - недоумевает Марсель Гай, - вы всерьез полагаете, что неграмотная пастушка могла управлять армией?! Да не просто управлять - скакать на коне, орудовать шпагой, носить сапоги со шпорами, тяжеленные железные латы и, изнемогая от усталости, одерживать блестящие победы?…"

Необъяснимо и то, каким образом наивная простофиля добилась аудиенции будущего короля и умудрилась очаровать двор изысканными манерами, знанием истории, осведомленностью в политике, задатками дипломата и военного стратега.

В такие чудеса, и правда, верится с трудом. Придется обратиться к альтернативным биографиям: они классифицируют родителей Жанны д'Арк как людей весьма зажиточных и просвещенных. Ее отца называют местным старостой. А кое-кто утверждает даже, будто он был дворянином и водил дружбу с герцогом Орлеанским.

Пусть так, это все равно не объясняет грандиозных военных успехов. Что же стало их настоящей причиной? Мистики восклицают: высокое прозрение, Божья воля! Как известно, Жанна д'Арк слышала "голоса", находилась в тесном духовном общении со святыми.

Реалисты считают иначе. Им кажется, что девушка просто взглянула на ситуацию свежим, "незамыленным" взглядом, и потому быстро нашла правильное решение.

Это называется "синдром новичка": у профессионалов мозги кипят, а какая-нибудь кухарка, случайно проходящая мимо, в два счета одолевает головоломку.

Есть свое мнение и у скептиков. Они уверены: Жанне д'Арк вовсе незачем было разбираться в тонкостях боевой стратегии - при ней был создан штаб, куда входили блестящие офицеры, самые талантливые военачальники. К тому же численность ведомых девушкой войск значительно превосходила армию противника.

Но если военные спокойно могли решить все проблемы сами, зачем им Жанна? Чтобы понять это, вспомним, какой была политическая ситуация.

Измученная Столетней войной страна оказалась разделенной надвое. Север принадлежит англичанам и их союзникам бургундцам. Английскому королю всего несколько месяцев отроду, править он, понятное дело, не может. Южные территории подконтрольны французскому дофину Шарлю VII, юноше уже совершеннолетнему, наделенному, к тому же, амбициями истинного монарха, а не какого-нибудь местечкового князька.

Только вот как доказать, что он имеет права на всю страну? Кто может своим повелением отстранить от власти одного монарха и передать бразды в руки другого? Бог. А как узнать его волю? Послушать, что говорит неграмотная крестьянка.

Во Франции издавна существовала пословица: "Государство погубит женщина, а спасет - девица". Эврика! Теща Шарля VII, герцогиня Анжуйская найдет такую простушку, которая именем Небес провозгласит ее зятя королем.

Кастинг на главную роль шел долго. Как утверждает Марсель Гай, операция была задумана в 1420 году, а осуществлена только в 1429, что, в общем, неудивительно, ведь для ее подготовки требовались колоссальные дипломатические усилия, пропагандистская работа, неустанное бдение спецслужб. Впрочем, трон того стоил.

Допустим, но для чего понадобилось сжигать несчастную девушку?

А ее, по мнению нашего "следователя", никто и не сжигал: в нужный момент место "актрисы" занял дублер. Или дублерша. Доказательства? Руанский хроникер того времени пишет: лицо казненной было закрыто, отчего узнать ее не представлялось возможным.

Чтобы предотвратить попытки толпы спасти народную героиню, место казни было оцеплено рядами вооруженных солдат.

Предосторожности не помогли: Жанна воскресла. Сначала священник, руководивший сожжением, взойдя на помост, где лежали обгоревшие останки, обнаружил, что сердце осталось целым, нетленным. Солдатам было приказано все собрать, сложить в мешок и бросить в Сену. А потом, там и сям, по всей Франции, стали появляться многочисленные лже-Жанны: прямо болезнь какая-то напала на экзальтированных дам…

Что же касается Жанны настоящей, она, по многочисленным свидетельствам, благополучно избежала казни, вышла замуж за одного из офицеров своего штаба и прожила в добром здравии еще почти двадцать лет.

Так она не сохранила девственности?! Это вопрос спорный. До того, как Жанне была доверена миссия полководца, ее непорочность несколько раз проверяли и подтверждали весьма авторитетные дамы. Но о том, что было после Руана, в точности не знает никто. С уверенностью можно сказать лишь одно: Жанна д'Арк не оставила потомков, хотя многие - ой многие! - и по сию пору пытаются примазаться к ее имени.

Понятно, но остается еще один вопрос: как женщина в пятнадцатом веке могла, пусть даже формально, командовать мужчинами? Неужели они признавали ее в качестве начальника? На сей счет есть несколько версий.

Первая - из теории менеджмента: да, женщина может быть руководителем группы мужчин. Однако тут есть условие: она обязана вести себя как "свой парень", никому не отдавать предпочтения, никого не избирать своим любовником. Вспомните Пушкина: "Для меня вы все равны, все удалы, все умны, всех я вас люблю сердечно, НО…"

Свой парень? Да разве так бывает? Тут впору обратиться к философу конца XIX века Отто Вейнингеру: он был уверен, что стопроцентных, образцовых мужчин и женщин в природе не существует. В каждом из нас есть как начала силы, так и источники слабости. Разница лишь в том, что именно преобладает в характере данного конкретного человека: женственность или мужественность.

Встречаются утонченно-чувствительные кавалеры и гром-бабы, которым слова против не скажешь - убьют. Не исключено, что именно такой - сильной женщиной - и была Жанна д'Арк. Правда, это никак не вяжется с образом тихони и скромницы.

Все, хватит! Пора озвучить самую интересную версию, добытую Марселем Гаем: Жанна д'Арк в действительности была… мужчиной. Настоящим - со всеми присущими мужчине физиологическими атрибутами. Внебрачным ребенком герцога Орлеанского. Братом будущего короля Шарля VII.

Эта бредовая, на первый взгляд, идея многое объясняет: и легкость, с которой "Жанна" владела шпагой, и ее осведомленность в политике, рыцарскую стать, изысканные манеры, грамотную речь…

Подозрения в высочайшем подлоге появились у Марселя Гая, когда он изучал архивы королевской семьи, где значится, что у королевы Изабеллы Баварской и герцога Людовика Орлеанского родился ребенок.

Это было двенадцатое по счету чадо королевы, появившееся на свет 10 ноября 1407 года. В тех же архивах написано, что уже на следующий день ребенок умер. Однако ни одного младенца в королевской усыпальнице нет. Мало того: при внимательном рассмотрении документов можно заметить, что запись о смерти была внесена лишь пятьдесят лет спустя. Похоже, кто-то пытался запутать следы каких-то интриг.

Но самое любопытное, что существу, прожившему всего один день, успели дать имя. Да не одно, а целых два. В некоторых документах ребенок значится как Филипп, а в других - вы не поверите! - как Жанна!

На этом Марсель Гай, перевернувший наши представления об Орлеанской Деве с ног на голову, свои изыскания прекращает. Но остановить буйную фантазию читателей уже невозможно: сколько вопросов! А какие невероятные предположения!… Кого сожгли? Кого вовсе не было на свете?… Что если были оба?… Итак, пофантазируем?





Лариса д'Аль
БУДЬ МОИМ САДОВНИКОМ



Они любили друг друга: сын королевы и крестьянка.

Прямо пастораль… Изабелла Баварская и Иоланда Анжуйская никак не могли взять в толк: чем приворожила изящного женоподобного Филиппа простушка из Домреми? Она даже читать не умеет, а этот лопух, о супружестве твердит. Фу, стыд какой!

Иоланду стенания родственницы поначалу забавляли, потом начали раздражать: своих дел полно. Теща наследного принца жестоко скучала в провинции и вот уже несколько лет искала персону, которая поможет ей на законных основаниях перебраться в Париж.

Только вот не везло ей: кандидатки попадались все какие-то дефектные: то неисправимые идиотки, то чрезмерно амбициозные, требовавшие взамен полцарства, то откровенные мошенницы, готовые перехитрить главную аферистку великой страны…

Да еще и Филипп этот в зубах навяз: балбесу, и правда, пора жениться, потому как к военной карьере он, судя по всему, негоден. Да, он, красиво смотрится в седле и неплохо владеет шпагой, но от вида крови готов потерять сознание. Девка в штанах, тьфу!



Эти чувства, в самом деле, были похожи на чары, на сладкий сон, который может растаять в любую минуту.

Всю жизнь его окружали не женщины - монстры. Они в любой момент были готовы перегрызть горло соперницы. Ради денег и титула не чурались ничем: от яда до кинжала. А тут чистое, непорочное существо доверчиво прижималось к его груди, и он отчетливо ощущал стук маленького нежного сердца.

Они даже были в чем-то неуловимо похожи - такое часто случается у супругов, назначенных друг другу Богом.

Бог… Да, это именно она, Жанна, говорила непутевому принцу о Боге. К стыду своему, он не очень хорошо знал некоторые места из Библии, зато она, неграмотная, цитировала наизусть.

Особенно, до слез, трогала ее сцена прощения разбойника, умиравшего на кресте рядом с Христом. "Нынче же будешь со мною в Раю…" - произносила Жанна, и глаза наполнялись влагой.

Филипп пытался шутить: дескать, разбойника, перед аудиенцией у Бога, не мешало бы умыть, приодеть и причесать. Девушка возражала:

- Бог любит всех, а любить - значит, защищать. Не переделывать, не облагораживать, а защищать, понимаешь?!

- И как же ты собираешься меня защищать?

- Пока не знаю, но, если понадобится, я готова за тебя умереть.

- А я? Что мне сделать, чтобы защитить тебя?

Она на мгновение задумалась, потом ответила:

- Вот, например, если я стану деревом, будь моим садовником.



Жанна изо всех сил старалась быть достойной своего возлюбленного: мыслила масштабно, рассуждала о благе страны, мечтала прогнать англичан и посадить на трон Шарля. Односельчане, да и родители, посмеивались над ней за это, называли дурочкой, у которой на уме нет ничего, кроме церкви и политики. К парням - никакого интереса. И вообразить было нельзя, что эта тихоня тайно с кем-то встречается…

А она однажды до того осмелела, что ушла в город. Услышала, будто бы какая-то герцогиня ищет девушку, которая спасет Францию, направилась в город, потребовала, чтобы позвали самого главного начальника, и напрямик ему заявила: "Дайте мне вашего лучшего коня и отряд солдат, да скажите, где живет та герцогиня - мы с ней поедем спасать Францию!" Ну дура-дурой! Конечно же, ответом ей была оплеуха.



"Представляешь, он надавал мне пощечин и отправил под конвоем домой! А отец пригрозил, что выдаст меня замуж… Я не могу, не хочу там больше жить! Давай уедем куда-нибудь, далеко-далеко… Построим маленький домик над рекой. Будем вечерами сидеть, обнявшись, на крутом берегу, слушать, как поет ветер, как шепчут волны… Я люблю реку…"

Филипп вспоминал этот разговор, стоя перед зеркалом. Девушка на коне… Он попытался изобразить, как она гарцует, держа в руках знамя, помахал воображаемой шпагой, сразился с невидимым соперником и без труда победил его. Образ в зеркале выглядел вполне убедительно.

И тут в голову принца пришла блестящая мысль: это он, Филипп, станет девушкой, которая спасет Францию. Он своими чистотой и бесстрашием вдохновит армию, избавит страну от ненавистных захватчиков, возведет брата на трон, а вся слава, все почести достанутся Жанне. Она будет народной героиней, спасительницей, иконой. И уж тогда матушка не посмеет противиться: иметь в невестках народную героиню куда как почетнее, чем породниться с крестьянкой.

Ни минуты не медля, Филипп направился к Иоланде.



Иоланде идея понравилась. Но без вопросов, конечно, не обошлось:

- Положим, мы во всеуслышанье подтвердим, что ты - непорочная девица. А если матушки-настоятельницы, эти церковные крысы, потребуют доступа к телу для проверки?

Филипп сосредоточился, постарался перенять у собеседницы весь ее яд, и ответил, обращаясь к "игуменьям" со снисходительной улыбкой:

- А вам зачем? Медам, вы, случаем, не лесбиянки?

- Хор-роший ход! - расхохоталась Иоланда. - После этого они точно не рискнут к тебе приблизиться, иначе гореть им в огне инквизиции за свои беспутства…

А ты растешь, мальчик… - она потрепала Филиппа по щеке и заключила:

- Молодец, я тебя недооценивала…



Спектакль прошел на ура: "девушка из Домреми" явилась во дворец точно в назначенный час, безошибочно узнала в толпе придворных своего брата и объявила, что он, и только он достоин быть правителем Франции: такова, дескать, воля Божья. Иоланда не просчиталась.

Потом были блестящие победы. Осажденные противником города падали к ногам Девы без боя. Армия ее обожала: офицерам нравилось, как куражится принц, а солдаты и вправду верили в существование Жанны-девственницы.

Хорошо было почти до самого Парижа. Все-таки не складывалось что-то у Иоланды с этим городом: она его хотела, а он ее - нет.

В Париже Филиппа ранили. Царапина была пустяковая, но королевская теща приказала отводить войска. На идиотский вопрос: "Почему?" ответила - как отрезала:

- Ты соображаешь, что произойдет, если кто-нибудь из солдат разденет тебя, желая перевязать рану?! А если тебя, раненого, найдет противник???

Нет уж, раз сказано "девка", пусть будет девка.

В Домреми отправился гонец.



Настоящую Жанну вояки невзлюбили: в седле держится кое-как, шпагой не владеет, латы носить отказывается - тяжелые, дескать, - да, ко всему, еще и пытается их учить, беспрестанно цитируя Библию.

Особенно злобствовал один из офицеров штаба - рослый, крепкий, с громовым голосом. Он не уставал повторять: "Баба в армии - к беде".

Успехов, и правда, поубавилось: атаки стали вялыми, победы сменялись поражениями, а то и откровенным ничегонеделанием. Не унывала одна только Жанна: уверенная в своей небесной миссии, она все время рвалась в бой. Пренебрегая элементарными правилами безопасности, скакала во весь опор, оставляя свиту далеко позади. Это ее и погубило.

Когда войска заняли Компьен, Деве не терпелось поскорее отправиться на разведку. Она вихрем промчалась надо рвом, отделяющим крепость от вражеских владений. Остановилась в поле, пытаясь услышать сзади топот копыт. Различила лишь скрип железных цепей. Обернулась - подвесной мост был поднят.

А кони, меж тем, приближались - спереди…



Бургундцы не верили своему счастью: изловить самого Филиппа Орлеанского, называющего себя Жанной-девственницей! Вовремя английская разведка их проинструктировала! Они окружили пленника и ссадили его с коня.

Старший офицер, воспользовавшись отсутствием доспехов, подошел к Жанне близко-близко, бесцеремонно провел рукой внизу живота… И тут глаза его полезли на лоб...

- И правда баба… - прошептал офицер.

- Не иначе ведьма… - озадаченно крякнул его товарищ. - Одним махом из мужика в бабу переделывается… Я сам видел, когда ОНО из Парижа убегало, мужик это был…

- И что мне теперь с этой бабой делать? - командир почесал в затылке.

Тут со стороны крепости раздался громовой голос:

- А ты ее продай!

- Кому? - перекрикивая ветер, спросил бургундец. - Вам? Так назовите цену!

- Не-е, - насмешливо отвечал великан, - нам не надо, нас дома жены ждут. Ты ее англичанам предложи - авось, им деваха понравится… - и добавил, обращаясь к однополчанам, оставшимся внутри крепости:

- Я же говорил: баба в армии - к беде. Вот с ней беда и приключилась…



Весть о пленении Жанны Иоланду нисколько не расстроила, а вот поведение Филиппа внушало опасения: тот все время рвался на выручку своей крестьяночке.

Теперь уже Иоланда плакалась королеве:

- Пойми, эта дуреха им на самом деле не нужна. Не сделают они ей ничего плохого. Они же спят и видят, как обменять ее на нашего Филиппа. Ты уж подействуй на него по-матерински, чтобы не лез на рожон…

Иоланда, конечно, недоговаривала: на Филиппа ей тоже было наплевать. Но если бы он, оказавшись в плену, признался в своем актерстве, выяснилось бы, что никакой Жанны-посланницы Бога на самом деле нет. Раз так, значит, Шарля короновали незаконно, все победы - неправедны… В общем, прощай мечта о Париже…



Венценосная теща была права: от Жанны требовали одного лишь признания. Стоило ей сказать: так, дескать, и так - непутевый принц, Филипп Орлеанский, соблазнил меня, а потом заявил, что будет пользоваться моим именем, как ему вздумается, - ее отпустили бы с миром, да еще и денег дали бы.

Но крестьянка упорствовала: говорила, что не знает никакого Филиппа, что в бой за Францию ее вел Михаил-Архангел.

- Архангел… Нет, вы подумайте только!… Да дьявол он, твой Филипп, а не архангел. Сознайся, сладко с дьяволом на сене кувыркаться, а?…

Ладно, не тушуйся! Ты, главное, позови сюда девственника своего, а уж мы его встретим, как подобает: для начала девственности лишим, а потом костерок разожжем - косточки погреть…



Филипп решился-таки ехать в Руан. Один, без всякого сопровождения.

На препирательства с матерью и Иоландой ушел целый год: в поддержке армии было отказано. Охраны для этого путешествия ему тоже не дали.

Хорошо, хоть боевые товарищи посоветовали сначала обойти Руан стороной, нехожеными тропами, потом переправиться через Сену и следовать против течения, в направлении города - будто едешь из Англии: так легче остаться неузнанным.

Чертова маскировка! Он давно уже мог быть у цели, но конь совсем выбился из сил. Пришлось спуститься к реке, на водопой.

Через некоторое время с противоположной стороны дороги послышался замедляющийся стук копыт. Конец мая выдался необычайно жарким - похоже, не только конь Филиппа хотел пить.

Всадник остановился чуть поодаль, спешился и Филипп обратился к нему с вопросом:

- Ты, часом, не из Руана, друг?

- Да, точно.

- Какие там новости?

- Новостей полно! Ведьму нынче сожгли на рыночной площади.

- Какую такую ведьму?

- Которая из бабы в мужика умела переделываться и обратно. Жанной-девственницей себя называла, а сама с дьяволом якшалась.

- И что же, она сгорела?

- Как есть сгорела! Только сердце осталось: сколько дров не подкладывали, оно даже не обуглилось.

Священник приказал все собрать, в мешок сложить и в Сену кинуть. Так мешок, представляешь, развязался, сердце оттуда выскользнуло и поплыло само.

Вот же сила дьявольская! Видать, ведьма эта сильно в море торопится - к тамошнему морскому черту… Ну, да заболтался я, пора!…



Непутевый принц совсем забыл про коня. Присел на корточки, опустил руки в воду, закрыл глаза. Внутри была пустота…

Вдруг что-то мягкое коснулось пальцев. Он приоткрыл веки, и к горлу подступили слезы: маленькое нежное сердце, покачиваясь на волнах, доверчиво терлось о его руку…

Первой мыслью было сигануть с высокого обрыва. Он схватил это сердце и помчался вверх, не разбирая дороги: по крутому склону, запинаясь о камни, падая, цепляясь за коряги, и снова вставая…

Наверх он добрался совсем выбившимся из сил. Взглянул под ноги и понял: самоубийство невозможно - до воды далеко, да и высота не такая уж большая…

В отчаянии лег на землю. Скреб ее ногтями и выл как раненый зверь. Скреб до тех пор, пока под окровавленными пальцами не образовалась ямка. В беспамятстве положил туда сердце и насыпал сверху холмик…



До Иоланды доходили нехорошие слухи. Говорили, будто пьяный вдрызг принц Филипп Орлеанский, шляется по территории противника, из деревни в деревню. Живет подаянием, называет себя Жанной-девственницей, воскресшей после сожжения, и на чем свет стоит ругает королевскую тещу.

Так, в общем, и было: он пил и плакал, терпел насмешки и тумаки, твердил, что поделом. Дескать, она, Жанна, святая, а он - разбойник, мошенник и убийца. Он, можно сказать, своими руками возвел ее на костер…

Признаться, втайне он надеялся, что ожившую ведьму сожгут повторно. Тогда его израненная душа догонит Жанну где-то там, в горних высях, и, может быть, сумеет вымолить прощение. Но тщетно: инквизиция осталась глуха к его кривляньям.

Так и шатался - немытый, нечесаный, оборванный. Бывало, попадался бургундским патрулям. Но командиры, внимательно вглядевшись в лицо бродяги, говорили солдатам: "Не трогайте его, он уже убит!"



Сколько это продолжалось - неведомо. И вот, однажды Филипп снова оказался на берегу Сены близ Руана. Он сразу узнал этот склон: склон его боли, утес отчаяния…

На том самом месте, где он поливал землю слезами, росло деревце…

С этого дня все изменилось.

Филипп по-прежнему называл себя Жанной, но говорил все больше не о себе - о Родине и о Боге. Ему очень хотелось, чтобы Жанну запомнили как великую подвижницу, а не как буйнопомешанную.

Помогал немощным, защищал слабых, пытался примирить богатых и бедных. И раз за разом возвращался к своему деревцу: поливал, рыхлил землю, укрывал от ветра и холода. Разговаривал: рассказывал, как меняется страна, как - день за днем, год за годом - исполняется все то, о чем Жанна так мечтала…

Филипп знал, что ему не найдется места в королевской усыпальнице, да, по правде говоря, и не хотел этого. Пусть лучше напишут, что его вовсе не было на свете.


Так он и умер - в обнимку со своим деревцем.

Нет, не умер - уснул. Он лежал, прижав ухо к земле, слушал пение ветра, шепот волн.

И чудилось ему, что где-то, совсем рядом, маленькое нежное сердце тихонько выстукивает: "Нынче же будешь со мною в раю…"









Express de Paris  

Проект студии "Darling Illusions"
© 2003 - 2012