Art--Express
ЖИЗНЕННЫЕ ПОДМОСТКИ,
ТЕАТРАЛЬНЫЕ ПЕРЕУЛКИ...
Прочь из города!
В первые дни долгожданных школьных каникул парижане покидают столицу: подальше от слезливого неба и не по-летнему прохладного ветра.
На юг - где жара, нега и отпускное безделье.
Грустная картинка, не правда ли? Осталось добавить только пустынные улицы, закрытые театры, брошенные концертные площадки, безлюдные музеи...
И это будет ложью — ибо жизнь в Париже не замирает никогда. В июле же городские перипетии обретают особый смысл.
Жизни тесно в стенах театров и музеев — она выплескивается на улицу. И происходит чудо: улица становится театром, музеем, танцплощадкой
и синематекой.
Не сообразить уже, где ты и с кем. Что это: концерт, перформанс или просто эпидемия хорошего настроения, напавшая на случайных прохожих.
О чем это мы? Ах, да! - о фестивале «Париж: летний квартал».
Здесь встречаются самые немыслимые персонажи. Жюльет — интеллектуалка французской музыки, виртуозно жонглирующая стихами и нотами, сочетающая джаз и мадригалы, Гюго и Превера, Гинзбурга и Пиаф. Юпитер — сын африканского дипломата, отказавшийся идти по стопам отца и посвятивший себя, в конечном итоге, дипломатии музыкальной: он знакомит европейцев с Африкой через ее мелодии. Оба — и Жюльет, и Юпитер —
выступают по-простецки, под открытым небом.
А вот зрелище воистину странное: половина седьмого утра, городская площадь, семьдесят танцоров и десять виолончелистов. Люди извиваются, сплетаются между собой, кружатся, ложатся на землю...
Что это, утренняя зарядка? Нет, спектакль: актеры изображают огромное мифическое существо, которое способно родиться в любой момент, заполнить собою все окружающее пространство, а потом неожиданно исчезнуть.
А может, это корни гигантского дерева... А может...
Нижняя челюсть падает сама — от зевка. Глаза закрываются. Голова безвольно склоняется на грудь... Спектакль?! В такой-то час...
Хотите чего-нибудь поэнергичнее — пойдемте на ЭкстраБал — в мэрию, в девять вечера.
Тут все чинно: парадный оркестр, шикарные наряды... В чем фишка? Уметь танцевать — не обязательно.
В толпе вальсирующих растворились специально обученные люди:
профессиональные актеры, задача которых — избавлять публику от комплексов. Они танцуют не «как надо», а как вздумается, и других к этому подбивают.
Когда же вы присоединитесь ко всеобщему веселью, то вдруг поймете: это вовсе не дискотека, а тщательно спланированное и хитро продуманное действо, спектакль.
Опять спектакль! Причем вы — в труппе...
А может, в гости? Вот еще один повод для лицедейства.
На подмостках — комната столетней женщины. Изабелла слепа, но жизнь ее наполнена красками, вещами и людьми. Они дефилируют по сцене, подобно воспоминаниям, и на ваших глазах создается история целого века...
Сюжет, вроде бы, прост. Но вот что удивительно: некоторые зрители смотрят двухчасовой спектакль по три-четыре раза. А ведь показывают его только летом, да и то — не каждый год.
Билетов — не достать... Какая ж магия скрывается за дверью комнаты Изабеллы? Нет ответа...
Зато дверей — множество. И среди них есть такие, пройдя через которые уже невозможно вернуться назад.
Когда-то эти двери были символами новой судьбы для чернокожих рабов, коих навсегда увозили в Америку. Нынче они стали метафорой прощания с родиной для людей, добровольно уезжающих в Европу.
И это — тоже спектакль. Странный, больше похожий на голос аудиогида в наушниках. Автоматические, бесчувственные слова, описывающие явь, так непохожую на былую мечту. И фотографии: вооруженные солдаты, голодные лица детей, лагеря беженцев...
Куда же ведет эта дверь, в какое будущее? Сценарий, вроде бы, изменился, но рабство осталось рабством...
Так может, лучше ничего не менять? Жить согласно традициям? «Только не это!!!» - восклицает со своих подмостков театр
«Афтааб», по-афгански «Солнце».
Ребята играют в Париже две пьесы. Одна — из сегодняшней реальности Афганистана, другая — «Скупой»: комедия Мольера, написанная в 1668 году. И на поверку оказывается, что обе пьесы звучат одинаково! В каком же веке существует страна?
Но хватит грустных мыслей — айда в цирк: к веселому двухметровому толстяку и его миниатюрной белокурой партнерше. Они — акробаты, и спектакль обещает множество трюков. Но не только: ведь цирк — это семья.
Здесь, как и в окружающем мире, любят, ссорятся, дерутся и мирятся. Отличие лишь одно: в цирке все обращают в шутку.
«Видели бы вы нас в начале нашей совместной работы. Она ростом мне по плечо, сорок семь килограммов против моего центнера, родом из Финляндии, по-французски ни бум-бум. Я не говорю ни по-фински, ни по-английски. А учителя у нас — поляки... Вот хохма-то была...»
Устали от цирка? Можно послушать паранормальную музыку, посмотреть оригинальный балет, насладиться игрой актеров нестандартной ориентации — тех, что ходят на руках, вниз головой.
А если пойдет дождь? Считайте его частью декорации. А заодно — и поводом укрыться под зонтиком соседа. Там и познакомитесь.
Ураган? Сигнал к раздаче полиэтиленовых плащей. Это реквизит.
Удар молнии? Бесплатный фейерверк! Пострадавших отправят в больницу, сцену приведут в порядок, спектакль продолжится через полчаса.
Зрелищ не счесть, и они — повсюду: на улицах, в парках, в метро.
Спланированные и нечаянные, общедоступные и секретные, талантливые и не очень.
Порою кажется: и смотреть не стоило — уж таких-то спектаклей на каждом углу, в любом доме, в любой семье предостаточно.
Но, может, в том и заключается правда?
Жизнь проникает в театр. Театр становится жизнью.
Летний Париж превращается в произведение искусства — дышащее, шевелящееся, ежесекундно меняющееся...
А вы говорите: уехать...
|