Art--Express
Шарль Перро:
ЖИЗНЬ ПО ЗАКОНАМ СКАЗКИ
Его биография могла бы считаться образцово-скучной, как резюме деяний всякого чиновника: собирал налоги, контролировал постройку домов, курировал академию наук, сочинял хвалебные оды, посвященные главе государства...
Словом, делал то же, что тысячи других бюрократов. Однако в историю вошел как великий сказочник.
Не странно ли? Да ничуть!
Если хорошенько присмотреться, в жизни Шарля Перро, такой на вид успешно-прозаической, немало волшебного.
ПРИНЦ В АДВОКАТСКОЙ МАНТИИ
Начнем с того, что родился наш герой в Париже, в 1628 году, то есть на стыке правления двух Людовиков — Тринадцатого и Четырнадцатого. Разве это уже не чудо?
Расцвет науки и искусства, блистательный королевский двор, опасные интриги, заговоры с целью захвата власти, галантная любовь, жестокое коварство, ужасная месть... Все, что для нас — легенда, Шарль Перро видел собственными глазами, а кое-в чем даже лично участвовал.
Семья — более чем благополучная. Отец — адвокат по профессии — служил в парижском Парламенте.
Парламент при короле? Это вообще — отдельная сказка.
Мы частенько представляем себе этакого безумного монарха, который творит, что ему вздумается. Захочет начать войну — начнет. Задумает кого-то повесить — издаст указ и бедняге каюк. Однако исторические документы свидетельствуют: все было не так.
С незапамятных времен глава государства принимал решения, только заручившись поддержкой наиболее умных и дальновидных из своих подданных.
Уже в тринадцатом веке, то есть за четыре столетия до правления Людовика XIV, существовал парижский Парламент, выполнявший функции верховного королевского суда, генеральной прокуратуры, занимавшейся расследованием особо сложных преступлений, и законодательного органа, то есть, собственно парламента.
Поначалу в Парламент избирали исключительно особ знатного происхождения, но они не всегда были компетентны в тонкостях юриспруденции. Поэтому в семнадцатом веке статус парламентария присваивался в основном профессиональным адвокатам и судьям.
Это небольшое отступление поможет понять, на какой уровень власти мы попали: члены парламента не только не были безвольными игрушками в руках короля, но могли даже спорить с ним и отменять королевские указы, если считали их неразумными.
Итак, благополучная семья. Отец — адвокат. Семеро детей, двое из которых умрут в раннем возрасте. Шарль — младшенький, самый любимый.
Опять как в сказке — невероятные приключения обычно выпадают младшему из принцев, на которого возлагаются самые большие надежды.
Надежды имели место быть: Шарль Перро должен был, следуя по стопам отца, стать адвокатом и даже получил диплом юриста.
Вот, кстати, еще одна загадочная деталь: по неизвестной причине многие знаменитые люди, прежде чем прославиться, ступают на адвокатскую стезю, а потом от нее отказываются — как будто юриспруденция выполняет роль обряда инициации, необходимого для успеха в литературе, музыке, философии и других весьма далеких от судебных тяжб сферах.
Так случилось и с Шарлем Перро: адвокатскую мантию он носил недолго. Потом, заскучав, нанялся в качестве служащего к одному из старших братьев, который руководил сбором податей.
"Налоговый инспектор... Какая проза!..." — скажете вы. И будете неправы.
Разве финансисты — не волшебники? Попросите какого-нибудь колдуна исполнить ваше желание — еще неизвестно, каким окажется результат. Обратитесь с нижайшей просьбой к повелителю денег — он выпишет чек, и вуаля: из пустоты, из ниоткуда явятся все те предметы, о которых вы грезили. А уж таинственные и бесследные исчезновения — подавно епархия налоговой службы...
Время шло неспешно: юный сборщик податей рос и набирался опыта по части денежной магии. Да так преуспел, что обрел покровительство и дружбу главного финансового чародея страны — могущественного Кольбера — первого министра, то бишь, главы правительства.
Пользуясь поддержкой Кольбера, Шарль Перро стал распорядителем государственных премий, присуждавшихся талантливым литераторам и деятелям искусства, основал Академию наук и Академию изящной словесности, сам приобрел статус академика, реформировал Академию живописи, курировал важные архитектурные проекты, сочинял оды, посвященные знаменательным событиям в жизни короля, то есть, сделался монаршим пиарщиком и имиджмейкером...
Короче говоря, все было хорошо. Реки превосходного вина из погребов Лувра степенно текли меж берегов из фуа-гра и прочих дорогих паштетов.
Но однажды эта сказка закончилась.
ГЕРОЙ БЕЗ СКАЗКИ
Кольбер умер внезапно.
Сам или с чьей-то помощью, уже не важно. Важно другое: у повелителя денег было множество врагов, и они не преминули воспользоваться ситуацией.
Сторонники Кольбера вмиг потеряли свои должности и были удалены от королевского двора.
Но не только это стало причиной отчаяния: в том же самом 1683 году в жизни Шарля Перро происходит еще одно трагическое событие — от оспы умирает его молодая жена.
Будто какие-то злые чары нависли над несчастным: преуспевающий чиновник превращается в безработного вдовца с тремя детьми на руках.
Разумеется, он не беден и способен обеспечить свое семейство всем необходимым. Само собою, детей будет воспитывать кормилица.
Как истинный финансист, Перро знает: деньги не беда. Куда страшнее другая потеря — потеря авторитета, положения в обществе, связей при дворе.
Это черное колдовство еще не свершилось, но может произойти, если хоть немного помедлить — свет быстро забывает своих героев.
ЗАКЛИНАНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ АКАДЕМИИ
В бытность свою чиновником, Перро немало сделал для государственной поддержки науки и искусства. Благодаря ему были основаны сразу несколько академий. Причем, заседания академий решено было сделать публичными — туда мог прийти любой. Да не просто прийти, а даже выступить.
Конечно, впав в немилость, Перро утратил статус академика, однако дверь в сказку осталась приоткрытой. И наш герой воспользовался шансом, предоставленным ему судьбой.
27 января 1687 года он читает на заседании Академии свою новую поэму "Век Людовика Великого", в которой утверждает, что современные достижения науки и искусства превосходят все, что было ранее в истории человечества.
Даже античные шедевры, даже творения Гомера и других признанных классиков не идут ни в какое сравнение с тем, что создано в XVII веке.
И вообще, у Бога нет любимых времен и нелюбимых. Каждому времени отведено равное количество талантов. Каждый век рождает своих гениев.
— Гениев?! Уж не себя ли вы имеете в виду? Какой стыд! Я отказываюсь это слушать! — восклицает Николя Буало, ревностный апологет классики и блюститель чистоты стиля.
Гневные слова тонут в громе аплодисментов — другим академикам явно нравится, что их назвали гениями.
Так начинается одна из самых известных литературных распрей — драка между "древними" и "современными".
Вы уже представили себе полоумного маразматика Буало с трясущимися руками и молодого, пышущего бодростью Перро? Опять неувязочка!
Шарлю Перро на тот момент почти шестьдесят, Николя Буало на восемь лет его моложе.
Нет, это — конфликт убеждений, жизненных принципов.
Буало — признанный лидер среди литераторов, законодатель парнаса. И он считает, что каноны прекрасного были установлены давным-давно, еще в античные времена. Задача пишущего человека — совершенствовать свой стиль, избавляться от всего лишнего, искать подлинной чистоты цвета, слова, голоса...
А вот Перро уверен: эксперименты полезны. И он готов даже неловких скороспелых творцов называть гениями.
Долгие годы спорщики будут доказывать друг другу свою правоту, обмениваться едкими эпиграммами, собирать под свое крыло сторонников, насмерть биться с противниками...
В конце концов Перро и Буало помирятся. Но только они — ценители классики и авангардисты так и останутся вечными врагами.
Разве это не сказка? Заклинание подействовало сильнее, чем можно было ожидать. Герой обрел потерянную силу, укрепил свой авторитет и даже королю польстил.
А в доказательство того, что вовсе не себя он называл гением, Шарль Перро издал сборник биографий знаменитых людей, родившихся в семнадцатом веке, куда вошли более двухсот жизнеописаний.
Сказочный успех! Но пора наконец поведать о том времени, когда волшебные истории стали частью повседневных забот Шарля Перро.
ФЕЯ В МУЖСКОМ ОБЛИЧЬЕ
У Перро подрастают трое сыновей. Младший, Пьер, грезит о великом будущем: он мечтает стать секретарем племянницы короля, Луизы Орлеанской.
Желания начинают чудесным образом исполняться. Сначала у юноши появляются земля, замок и пышная двойная фамилия — Перро д'Арманкур. А потом девятнадцатилетний несмышленыш, делающий первые шаги при дворе, дарит принцессе Орлеанской сборник сказок собственного сочинения.
Принцесса очарована. Должность получена.
Вам это ничего не напоминает? Ну да, тут сразу и "Золушка", и "Кот в сапогах". Обе сказки, кстати, вошли в заветный сборник.
Почему на обложке стоит фамилия сына? Ну, во-первых, отцу лавры сказочника были просто не нужны — его авторитет в писательской среде и без того был велик.
Во-вторых, Шарль Перро только-только помирился с Николя Буало. Выход в свет книги которая была явным литературным экспериментом, смешивавшим народные сказки, реальную жизнь особ благородного происхождения и нравоучительные сентенции автора, мог разжечь былую вражду с новой силой.
Но, кстати, и авторство сына не утверждалось категорически. В оригинале сборник назывался "Contes de ma mère l’oye, ou histoires du temps passé" — "Сказки МОЕЙ матушки-гусыни или истории былых времен".
Матушкой-гусыней в ту пору величали кормилицу — деревенскую женщину, приехавшую в столицу на заработки. То есть, по замыслу писателя, его труд — всего лишь пересказ услышанного от нянюшки.
А вот общественное мнение в авторстве не сомневалось...
ИНТЕРНЕТ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА
— это светские салоны. Какая-нибудь пожилая графиня могла рассказать вам о придворной жизни не меньше Гугла. ,А три графини и одна маркиза заболтали бы вас вусмерть.
Светские салоны приняли сборник сказок с восторгом. И сразу же приписали его отцу — уж слишком рафинированной была интрига. Сквозящую кое-где юношескую неловкость и даже аморальность сочли за очередной литературный эксперимент.
А потом принялись искать прототипы среди придворной знати: ведь не может же быть, чтобы портреты писались без оригиналов! Даже Лафонтен зашифровал в своих баснях сатиру на совершенно конкретных людей!
Да что там — ведь и мы предположили, что под маской Кота в сапогах скрывался сам Шарль Перро...
Это так увлекательно — разгадывать шарады! Вот чем объясняется нежданная популярность жанра, доселе считавшегося низким, недостойным даже упоминания.
Вслед за волной восторгов пришла волна подделок. Если автор по какой-то причине не решается поставить на обложке книги свою собственную фамилию, значит... на этом можно подзаработать!
Уже в течение первого года после выхода сборника в свет, в разных концах Европы были отпечатаны тиражи сказок, не имевшие никакого отношения ни к отцу Перро, ни к сыну.
Текст был тот же самый, но денежки — тю-тю... Не иначе, какой-то ушлый мальчик-с-пальчик умыкнул их при помощи семимильных сапог...
Дальше — больше: сказки нещадно кромсали, переделывали, смешивали с другими, словом, поступали с ними, как с осиротевшими детьми.
А Пьера д'Арманкура меж тем уже не было в живых: он был призван в армию и погиб в сражении. Продолжать маскарад не имело никакого смысла.
Шарль Перро вынужден был вмешаться, признать авторство, употребить весь свой авторитет для восстановления справедливости. Однако было уже поздно — творение народа ушло обратно в народ.
Правда, имя Шарля Перро за сказками все-таки закрепилось. Порою даже за теми, которых он не писал. Оно стало почти нарицательным — как символ волшебства.
Но чем же объясняются колдовские чары Перро, длящиеся три с лишним столетия? Что так привлекает нас в историях давно минувших времен?
Может, то, что они вечны?
У кого среди знакомых нет легкомысленной искательницы приключений, Красной Шапочки? Кто не встречал на своем пути свирепого, но глуповатого начальника-людоеда? Кому не приходила в голову мысль спрятаться от врагов под неброской ослиной шкурой?
А ведь все эти замечательные сюжеты, одновременно и предостерегающие, и подсказывающие решение проблемы, подарил нам добрый волшебник — Шарль Перро.
В его жизни так много сказочного...
В его сказках так много жизненной правды...
|