Art--Express
ШАМПАНСКОЕ:
дипломатия, мода, маркетинг
Казалось бы, какое отношение имеют эти весьма далекие от виноделия сферы к игристому напитку? Однако ж именно они способствовали его рождению, совершенствованию и мировому триумфу.
Вообще-то, земли в Шампани неплодородные: они издавна считались пригодными разве что для выпаса овец. О винограде местные жители и не помышляли: лето прохладное, зимой — ночные заморозки в течение двух, а то и трех месяцев...
Нет, попробовать, конечно, можно, но в таком климате у ягод не будет сладости, необходимой для хорошего, классического вина. Кисленькое получится питье. И слабенькое — градус несолидный.
Впрочем, настоятелям монастырей, которым принадлежали земли, выбирать не приходилось: вино и в богослужениях применялось, и традиционно было одним из главных источников пополнения церковной казны. Посему, упрямство неуместно: нужно использовать то, что Господь дал.
Так и повелось: монахи делали вино — совсем не шипучее, спокойное, легкое и очень светлое. Иногда его даже пытались продать, но чаще просто дарили покупателям овечьей шерсти — в качестве бонуса.
Нерасчетливость? Упущенная выгода? Да что вы — это ж маркетинг! И он, между прочим, оказался очень действенным: необычный напиток негоциантам понравился.
Дальше в историю вмешалась мода.
Коронация французских монархов по давно заведенной традиции проводилась в Реймсе. Это уже само по себе создавало реноме местным винам, поскольку хмельные напитки во время празднеств лились рекой.
Однако особая роль в дефиле царственных особ отводится Генриху IV, основателю династии Бурбонов.
Генрих короновался не в Реймсе. Он вообще пришел к власти в результате многочисленных войн: внешних и внутренних — религиозных.
Католики и гугеноты бились насмерть. Препятствием для получения короны стала вера. Генрих отказался от своих убеждений и принял католичество. Именно об этом событии напоминает знаменитая фраза: "Париж стоит мессы".
По правилам, короновать главу государства следовало в Реймсе, однако город был занят вражескими войсками. Церемонию провели в другой церкви. Шампанскими были только вина, но именно они ознаменовали первые успехи в борьбе за власть.
Став полноправным хозяином Лувра, Генрих IV приказал наполнить эликсиром победы погреба дворца. Примеру суверена последовали придворные.
А спустя несколько десятилетий эстафету Генриха Великого принял другой великий монарх — и тоже большой модник — Людовик XIV. Производство шампанских вин мало-помалу становилось бизнесом.
Потом подоспела и дипломатия: любимым напитком французского короля заинтересовались англичане.
Можно было бы наладить экспорт, да вот беда — молодые шампанские вина не выдерживали длительного хранения.
В северном винограде слишком мало сахара, который не только служит естественным консервантом, но и, превращаясь в спирт, убивает микробы, обитающие на стенках бочек. Нежная шампань такой защитой похвастаться не могла — в бочках она попросту скисала.
Спасение пришло от изобретательных жителей туманного Альбиона: они придумали разливать французское вино в стеклянные бутылки с затычкой из пробкового дуба.
Вкус напитка от этого значительно улучшился: вино стало шипучим, пенистым, веселым и жизнерадостным. Игристым, одним словом.
Однако без сюрпризов не обошлось. Владельцы винных погребов, в которых хранилось шампанское, стали просыпаться по ночам от грохота выстрелов.
Война? Ограбление? Нападение конкурентов? Нет, это напиток стал проявлять свой новый — весьма буйный — характер.
За прыгающие до потолка пробки шампанское обзывали дьявольским зельем. И это — монастырское вино... Какой конфуз!
Укрощением дьявола занялись параллельно монахи и ученые. Одни работали над конструкцией, которая бы надежно удерживала пробку в горлышке бутылки, другие улучшали состав — комбинировали разные сорта винограда, экспериментировали, добавляя сахар и дрожжи.
Так появились мюзле — проволочная уздечка, не позволяющая пробке выскакивать, — и детальнейшим образом регламентированные технологии брожения, выдержки, избавления от осадка, где прописано все — от температуры хранения с точностью до градуса до угла наклона бутылок.
Только не зря ли? Пока изобретатели всех мастей корпели над своими творениями, эпоха королей прошла, началась Революция. Разве роялистское вино не должно было исчезнуть вместе со всеми прочими атрибутами старой власти?
Опять необъяснимая прихоть моды: глашатаи революции оказались любителями шампанского. И объявили игристый напиток символом свободной от пут прошлого души.
Наверное, как любое другое производство, изготовление вин могло прекратиться из-за войн, но и тут шампанскому повезло — его судьба сложилась куда более счастливо, чем участь наполеоновской армии, бежавшей из России.
Это уже пример дипломатии — народной. Вдова винодела, мадам Клико решила не прятаться от победителей — она открыла свои погреба и начала щедро угощать русских солдат.
Пугливые соседи, наверное, предрекали ей смерть от рук варваров и вытоптанные сапогами виноградники, но вместо этого предпринимательница обрела сотни новых — да к тому же весьма щедрых — покупателей, которые, даже вернувшись на родину, продолжали заказывать игристое вино, ставшее для них знаком триумфа.
И так продолжается по сию пору: победа на поле боя и на автогонках, удачная сделка в бизнесе и свадьба, открытие выставки, спуск на воду корабля и полет в космос, закладка фундамента дома, рождение ребенка и гениальной идеи — любой успех немыслим без искрящегося пузырьками бокала шампанского.
Даже когда речь заходит о безусловном вреде алкоголя, выясняется вдруг, что в умеренном количестве (и в сочетании с хорошим питанием) шампанское, в отличие от прочих хмельных напитков, может быть полезным: оно улучшает пищеварение, успокаивает, нормализует работу сердечно-сосудистой системы.
Так чего же в составе игристого вина больше: маркетинга, дипломатии или моды?
Если судить по тому, как северный винодельческий регион притягивает иностранных инвесторов, готовых платить, в среднем, по полтора миллиона евро за гектар земли, это безусловное достижение дипломатии. К ее же завоеваниям можно отнести тот факт, что слово "Франция" у многих ассоциируется не только с Эйфелевой Башней, но и с бутылкой шампанского.
С другой стороны, напиток радости и триумфа создается подобно модному платью или флакончику парфюма: рецепт, вроде бы, один и тот же, но сорта винограда разные, потому и вкус неповторим.
А как холят и лелеют миллезимные вина особо урожайных лет — будто драгоценнейшие ювелирные украшения. Да и коллекционирование пробок от шампанского — разве не из области моды?
Что же касается маркетинга, любой человек, затевающий какой-нибудь праздник, становится невольным союзником Генриха Великого в продвижении напитка, послужившего для коронации.
Хотя... На самом деле, ничего такого в шампанском нет.
И состав напитка, и процесс его приготовления, и даже способ выращивания винограда — все строго регламентировано. Температура, влажность, инсоляция, высота и ширина кустов, размер и степень спелости ягод.
Никаких комбайнов в поле — только ручной сбор. Осторожный отжим. Тщательная фильтрация. Идеальные условия хранения. Выверенный до градуса угол наклона бутылок.
И никаких лишних ингредиентов: исключительно виноград, чуть-чуть дрожжей и немножко сахара.
Плюс наше воображение.
В нем-то все и дело.
|