L'esprit
de Paris
Поль Валери
РИФМ ОТЗЫВЧИВЫХ БОГАТСТВО
СНЕГ
Ход лопаты один тишину нарушает —
Утром встав, там внизу кто-то снег расчищает.
Теплотой полусна все еще ты храним,
И глазам твоим свет за окном нестерпим.
Свежесть снега страшит, телу нежиться — сладко...
Без тебя, в темноте, сколько хлопьев украдкой
Средь глухой тишины ночью пало с небес!
Целый мир в пелене этой белой исчез!
Он — пустыня теперь, все черты его стерты,
Очарованный, спит в тишине распростертый...
Все же взгляд различит пару крыш и дымок,
Чтобы, все потеряв, безутешный, ты мог
Средь пустыни слепой, безголосой, безличной
Легкий след отыскать нашей жизни обычной.
Пусть ветер за окном бушует разъяренно
Нежней всего наш мир любовью охранен.
Свой слух замкнули мы, пусть в мире заоконном
Бурь поздней осени протяжный слышен стон.
Порывы смутные их злобы монотонной
Наш домик маленький трясут со всех сторон —
Я прелестью твоей спасен и изумлен,
В надежной крепости навеки заключенный.
День без тебя погас, но от себя самой
Ты вскоре ускользнешь и верною мне тенью
В мой лучший сон войдешь... Среди ночи немой
Ты самое мое заветное виденье.
Чуть утро — я опять, тобой одной влеком,
Начну воссоздавать телесный образ милый —
И будет сердце в нем — мое все целиком,
Коль сможет у меня занять живящей силы.
Того же что и я, родная, захоти,
И волосы свои тихонько распусти,
И я проговорю, их вновь и вновь лаская:
Истока нежности другого не найти,
К друг другу нас стремит не сила колдовская —
Но тяга душ живых забытых взаперти
ЗАРЯ
Исчезает морок мрачный,
Спутанный, развеян сон —
Всходит солнце, и прозрачный
Розовеет небосклон.
Преисполненный доверья
Прохожу души преддверья —
Перворечи чуден шум!
Тьму оставив за собою,
Умною своей стопою
Меру вымеряет ум!
Здравствуй, заспанное братство
Сходных, дружественных слов,
Рифм отзывчивых богатство,
Блеск улыбчивых основ!
Ох, да их вокруг — корзины,
Гуд все ширится пчелиный,
Скала хрупкая дрожит,
На ее ступеньке шаткой
Безрассудною украдкой
Осмотрительность стоит.
Солнце осветило гузки —
И они уже дрожат!
Словно сонные моллюски
Рифмы хитрые лежат.
Та — блеснула, та — зевнула,
Вяло пальцем шевельнула,
Им по гребню провела,
Та — лениво потянулась,
Та — уже совсем проснулась,
Даже голос подала.
Что же нужно сделать, чтобы
Утром встать наискоски?
Мысли, разума зазнобы,
Эк гульнули вы с тоски!
— Дома мы не покидали,
И зачем нам эти дали?
Мы — с тобой, в твоем уме.
Бесконечными веками
Обитаем пауками
В сокровенной древней тьме.
Виноградник прихотливый!
Снов заветных дом родной!
Только брошу взгляд пытливый —
Новый образ предо мной...
Каждым листиком над бездной
Ключ живой укрыт любезный,
Тайных вод неспешен ход,
Обещает шум мне дальний:
В каждой чашечке миндальной
Новый созревает плод...
ПАЛЬМА
Ветви чем ее согбенней,
Чем тяжеле сладкий груз,
Тем она и совершенней,
Тем ей легше среди уз...
В вышних как трепещет кроной!..
Пусть волокон ток зеленый
Медленней подземных вод —
Не прервут его движенья
Ни земное притяженье,
Ни тяжелый небосвод!
Возвышает голос вечный
Средь пустыни бесконечной,
Ветви простирает вдаль,
В мире со своей судьбою
Говорит сама с собою
И поет свою печаль.
Но меж тем как над песками
В забытьи она поет,
Понемногу, день за днями,
В ульях прирастает мед.
Это сладостное бремя
Тихо налагает время,
Чей неторопливый нрав
Дней неспешных не считает,
Влагу блага накопляет,
Всю любовь в себя вобрав.
Ты возропщешь в ожиданье,
Дальних медленных времéн,
Но скупое созиданье
Не ускорит перемен.
Над пустыней тени мреют,
Золотые силы зреют,
Не хули неспешный труд:
Знай — живительные соки
В нам неведомые сроки
Ввысь торжественно взойдут.
О гордый ростр златого корабля
Несущийся среди валов соленых,
Мой капитан, не видела земля
Еще таких очей сине-зеленых!
Змеей скользят изящные борта
И нежатся среди объятий пенных.
И, влажная, прекрасна нагота
Сверкающих обводов драгоценных.
Кораблик мой, плыви себе, плыви!
Ведь, ждущее, все сердце терпеливо.
Лети к нему, исполненный любви,
Под парусом, что выгнут горделиво.
ПЕСНЬ СЕМИРАМИДЫ
Чело предчувствует лучистую корону,
На глади мрамора, сквозь век смеженных зрит,
Как время бледное расцвечивает крону,
Нисходит час ко мне и золотом горит...
«Явись в конце концов! И будь самой собою,
Душа великая, пора уж плотью стать,
Спеши, — твердит заря, — над бездной огневою,
Средь мириад огней возникнув, запылать!
Глухую ночь пронзил трубы протяжный голос,
Живые губы вновь пьют ледяную тьму...
И, брызнув золотом, пространство раскололось —
В тот миг, как блеск былой припомнился ему!
К просвету протянись, рванись из тьмы дремучей,
Пловца, покрытого нахлынувшей волной,
На воздух выведет толчок пяты могучей —
Толкнись внутри себя, явись на свет дневной!
Пронзая тесноту тугих переплетений,
Ты бесконечности бессилье разорви —
Скорей освободись от хаоса видений
И снов, что рождены от демонов в крови».
Я отзываюсь!.. Прочь из пропасти бездонной,
Где руки мертвецов бессильные сплелись,
Несет меня орел, всевластьем упоенный —
Я им восхищена — в полуденную высь!
Владения мои лежат звериной шкурой,
Ее хозяин — лев — моей рукой убит,
Но все скитается его тут призрак хмурый,
И, смерть в себе нося, стада мои хранит.
На солнцем залитóм застыла я пороге,
Я сбросила с себя таинственный покров,
И слабости своей впиваю я тревоги,
И неба и земли двойной я слышу зов.
О пир могущества, трезвейшая из оргий!
Как паперть дымная из дальних крыш и рощ
Пред зрительницей ниц пластается в восторге!
Как подчиняется событий тайных мощь!
Так пусть же страсть мою к суровым грозным храмам
Пилы и долота стенанья утолят!
Пусть толщу воздуха наполнят птичьим гамом,
Пусть форму ей дадут и строго огранят!
Рождается мой храм, встает между мирами
Обета моего — меж равных равный — плод,
Он к небу сам собой возносится волнами,
Легко преодолев кипенье смутных вод.
Да будет сладостен мне храм новорожденный!
Очнувшись медленно, я вижу в полусне,
Как тяжестью своей и мощью упоенный
Растет он, замыслу довлеющий вполне!
Гром золотых цимбал собой наполнил бездну!
Как грозен трепет роз воздушных галерей!
Пусть в замысле своем великом я исчезну —
Семирамидою, царицей всех царей!
|