Art--Express
Карл Лагерфельд
ЧЕЛОВЕК И КАРИКАТУРА
Белокурая красавица нежится в постели. Вставать неохота...
Фотографы подождут. С ее гонорарами по 3 миллиона евро в год можно позволить себе маленькие капризы.
А если еще и влюбленный мужчина рядом...
— Я ее украл, — шепотом признается он. — Увел у лучшего друга, пока тот был в отъезде. И поделом, друг сам виноват: нечего по командировкам шляться, когда такая чудесная кошечка скучает.
— Интересный, бежевый окрас шерсти...
— Не бежевый, — раздраженно перебивает Рыцарь, — а нежнейший кремовый. Страшненьких и бестолковых бежевых кошек — пруд пруди, моя же — единственная в мире. Королева...
Впрочем, хозяин и поклонник хвостатой дивы — под стать своей подопечной. Недаром же его называют Кайзером.
Император, влюбленный в кошку... Прямо комикс какой-то...
Стоит ли сомневаться, что, учитывая личность фигуранта, историю страсти и похищения вскоре начнут рассказывать на всех углах.
Пусть так, с его талантом и всемирной известностью Карл Лагерфельд может позволить себе маленькие странности.
Это лицо знакомо почти каждому. Даже человек далекий от моды с уверенностью скажет: перед ним знаменитый дизайнер одежды. А все потому, что, несмотря на ежедневные зигзаги тенденций, образ великого кутюрье остается неизменным в течение двух десятков лет.
Темные очки, длинные седые волосы, собранные в хвост, белоснежная рубашка с накрахмаленным до жесткости воротником, шелковый галстук, безупречного кроя пиджак. Меняться может только низ: это либо джинсы, либо узкие кожаные брюки.
Кто поверит, что властелину модного мира, выходящему на подиум в окружении хорошеньких девушек, уже за восемьдесят? Никто.
И правильно: у марионеток нет возраста. Но что же таится в душе кукловода? Кто скрывается за выдуманным черно-белым образом? Каков он на самом деле, Карл Лагерфельд?
Не спрашивайте у гиганта моды, сколько ему лет — он уверяет, что сам этого не знает. Дескать. мать подделала свидетельство о рождении, исправив 1935 год на 1938. Однако настырные журналисты разыскали церковные книги города Гамбурга, где фигурирует совсем другая цифра — 1933.
Впрочем, нежелание вспоминать такие детали вполне объяснимо: детство нашего героя пришлось на годы Второй мировой войны с ее атмосферой, наэлектризованной страхом, подозрительностью и ненавистью.
Воевать в Германии хотели не все. Семейство Отто Лагерфельда, благополучного банковского служащего, скрывалось от безумств Третьего рейха в деревне, где Отто умудрился купить поместье с землями в 500 гектаров.
Там маленький Карл мог почувствовать себя настоящим императором. Правда, как часто случается с монархами, у него совсем не было друзей. Разве что двое или трое, но их, по собственному выражению Лагерфельда, он использовал в качестве рабов — например, чтобы почистить велосипед.
Более ответственных дел Карл сверстникам доверить не мог, считая их не слишком умными. Сам же он к шести годам читал и писал, да к тому же свободно говорил на трех языках — немецком, английском и французском.
Быть ребенком ему не нравилось — будущий корифей моды старался общаться исключительно со взрослыми и изо всех сил пытался казаться старше. Когда родители были в отъезде, от их имени писал записки учителям, извещающие о том, что ребенок в школу не придет.
Да и что ему делать за партой? Там такая скукотища...
Отеческой и материнской любви Карлу досталось немного — так ведь он и сам не хотел, чтобы его считали малышом! Отношения с родителями можно назвать уважительными, но отстраненными, дистантными.
Мама домашним хлопотам предпочитала чтение, целые дни проводила за книгами, запершись у себя в комнате. Отец был занят бизнесом...
Одинокое детство Лагерфельда закончится только в 1949 году, когда семья вернется в Гамбург.
В это время у Карла появится первый настоящий друг — фотоаппарат. А мать, окрыленная свободой мирной жизни, привезет из Америки журнал Vogue, который паренек будет рассматривать, как завороженный.
Видя, с каким восторгом сын листает журнал, Элизабет Лагерфельд решает: надо вместе ехать на дефиле высокой моды в Париж. И да, это судьба — единожды попав на шоу Кристиана Диора, Карл Лагерфельд оказывается накрепко пришит невидимыми нитями к миру шуршащих юбок и накрашенных губ.
Он начинает рисовать эскизы нарядов для подиума — пока что не на заказ, а просто так, для тренировки. Однако Будущее уже зовет юного гения — выбор города, в котором ему предстоит провести большую часть жизни, очевиден: это Париж.
У отца Карла есть офис в Париже. Когда молодой человек явится туда с просьбой помочь в поиске жилья, секретарша покажется ему ужасным страшилищем с выпученными глазами. Впрочем, дракон, охраняющий сказочный клад, выполнит свою миссию: у Лагерфельда-младшего вскоре появится парижский адрес — в студенческом общежитии неподалеку от Сорбонны.
Он проживет там два с половиной года, хотя большую часть времени будет проводить вне всяких стен — гуляя по городу.
— Я исходил Париж вдоль и поперек, — признается маэстро спустя годы. — Если бы карьера модельера не состоялась, я запросто смог бы стать туристическим гидом.
Когда ноги устают до изнеможения, новоявленный парижанин идет в кино. Смотреть фильмы очень полезно: это помогает избавиться от акцента.
Но главное, конечно, — эскизы. Карл рисует. Упорно, безостановочно. И никакая усталость не может ему помешать.
Успех благоволит трудолюбивым: 25 ноября 1954 года Карл Лагерфельд побеждает в конкурсе модельеров, организованном Международным секретариатом шерсти. Второй приз конкурса достается еще одному молодому дизайнеру — Иву Сен-Лорану.
Так начинается история сотрудничества и дружбы, финал которой, правда, будет довольно печальным.
Однако раздоры еще очень далеки. Пока что Карл Лагерфельд дебютирует в качестве профессионала моды. В течение нескольких лет он работает ассистентом известных дизайнеров и добивается немалых успехов.
И все же в этом сытом, уютном мирке, где каждый шаг распланирован на полгода вперед, чего-то не хватает. Сумасшедшинки какой-то.
Чтобы развеять скуку повседневности, Карл Лагерфельд решает стать фрилансером и сотрудничать не с одним модным домом, а сразу с несколькими, может быть, даже в разных странах.
Только вот не станет ли скучно публике, если все известные марки начнут продавать изделия одного и того же дизайнера? Рискованное пари... Однако Лагерфельд с блеском его выигрывает, доказав, что художник может быть настоящим хамелеоном, создавая вещи, совершенно непохожие друг на друга: от роскошных меховых шуб до демократичных джинсов.
Но и этого неутомимому экспериментатору показалось мало: он решил расширить границы рынка модной одежды, где раньше все вертелось исключительно вокруг богатых клиентов.
В сущности, haute couture — театр для толстосумов. Вечерние платья с немыслимым декольте, костюмы для коктейля или приема в министерстве, шикарные манто с бриллиантовыми пуговицами... В булочную в таком виде не ходят. Лагерфельд же утверждает: надо шить одежду, в которой можно запросто спуститься в метро — prêt-à-porter — готовую к ношению в повседневной жизни.
Это — настоящая революция, каковых, впрочем, Карл Лагерфельд совершил немало. Как минимум, на его счету творческая (а в итоге — и коммерческая) реанимация домов Chloé и Chanel.
В Chanel Лагерфельда пригласили в 1983 году, через двенадцать лет после смерти основательницы марки, легендарной Коко.
Предприятие было на грани закрытия, ибо кто может заменить осиротевшему ребенку мать? Разве что отец...
Случилось невероятное: стиль Карла Лагерфельда совпал со стилем Коко Шанель, но, вдобавок, еще и привнес какую-то новизну, свежесть.
Узнаваемые с первого взгляда пиджаки, шляпки, безупречный крой, внимание к деталям — все, чем издавна славилась марка, удалось сохранить. Но уже не клиентки Коко, которым было за пятьдесят, а юные создания с восторгом глядели на подиум.
С тех самых пор модный дом Chanel стал для Карла Лагерфельда просто домом, заменив ему семью. А как же дела сердечные? Расскажем и об этом.
Не надо большого ума, чтобы, заглянув в Википедию, сказать: Лагерфельд — гомосексуалист. Его супруг, Жак де Башер, умер от СПИДа в 1988 году.
Удивительно, что люди, так легко пришивающие ярлыки, совершенно не задумываются о выкройке.
Представьте ситуацию: два гея живут вместе на протяжении пятнадцати лет, потом один из них умирает от самой страшной, неизлечимой на тот момент болезни, а другой в добром здравии выходит на подиум тридцать лет спустя. Бывает такое? Нет!
В чем же дело? На этот вопрос Карл Лагерфельд ответил лично, когда журналисты завели речь о Жаке де Башере:
— Между нами никогда не было никакого физического контакта. Мы не то что в одной постели не спали — даже в одной квартире ни дня не жили. Но вы, разумеется, правы: я бесконечно его любил...
Жак... Обаятельный денди, сын богатых родителей. Знаток литературы и музыки. Красавчик, светский лев. Диктатор модных тенденций, которому завидовал и подражал весь Париж.
Талантливый, артистичный, но лишенный каких бы то ни было карьерных амбиций...
В 1973 году, когда судьба свела его с Лагерфельдом, мир моды уже не был таким целомудренным как полтора десятилетия назад. Вечеринки в ночных клубах, алкоголь, наркотики, «нетрадиционные» отношения — все это стало жутко популярным и даже считалось признаком креатива. А парню всего двадцать два и он хочет быть в тренде...
Лагерфельд на восемнадцать лет старше, он не курит, не пьет и не употребляет наркотики. Жаку некуда себя девать от безделья, у Карла свободного времени в принципе нет: он только и делает, что работает.
Жак не в состоянии контролировать свои порывы, он не выносит одиночества, завязывает миллион знакомств и соблазняет каждого встречного, невзирая на пол и возраст. Карл одиночеством спасается. Он — ходячий символ самоконтроля и завышенных требований к себе.
Один ищет абсолютной свободы, другой достигает успеха, во всем себя ограничивая.
Какие чувства зашевелились в душе безукоризненно правильного немца? Вероятнее всего, нерастраченный родительский инстинкт, ведь этот непутевый, взбалмошный, капризный ребенок, всеми силами пытающийся привлечь внимание окружающих, мог бы быть его сыном...
Карл начинает помогать Жаку деньгами, что очень кстати, поскольку работать Жак не хочет, а родственники наотрез отказываются его финансировать.
Их быстро признают семейной парой, и статус супруга знаменитого модельера — пусть даже фиктивный — на какое-то время защищает морально неустойчивого Жака от сексуальных домогательств других мужчин — вполне себе реальных.
Однако неизбежное все-таки случилось: юным искателем приключений заинтересовался Ив Сен-Лоран, не скрывавший своих амурных склонностей.
Сен-Лоран и де Башер стали любовниками. И если для зрелого, состоявшегося модельера это увлечение оказалось всего лишь легкой интрижкой, коротеньким «загулом», то у молодого, слабенького, беспринципного Жака после разрыва отношений началось буквально падение в преисподнюю: пучина алкоголя, наркотиков и случайных связей с каждым днем затягивала его все сильнее.
Против этого болота идеальная немецкая логика оказалась бессильна.
Простить такое коллеге и товарищу Карл Лагерфельд не смог. С этого момента история дружбы становится историей непримиримой вражды не только двух человек, но также двух профессиональных кланов.
А что же Жак? Он сгорел быстро, как комета. Сначала появились психические отклонения, типичные для наркотической зависимости, потом к ним присоединились симптомы неизвестной болезни.
В 1984 году был сделан тест на СПИД. Результат — положительный. Приговор обжалованию не подлежит: лекарства еще не изобретены.
Родственники, которые и до этого шарахались от Жака, как от чумы, теперь и вовсе предпочли о нем забыть. Оно и понятно: СПИД считался заразным.
И только Карл, вечный Карл — спокойный, методичный и, кажется, совсем не ведающий страха, — проводил бессонные ночи у изголовья больного. Он даже попросил поставить в палате госпиталя раскладушку, чтобы быть рядом до конца — до последнего вздоха...
Однако хватит о грустном: Карл Лагерфельд не считает нужным демонстрировать кровоточащие сердечные раны. Для окружающих он энергичен, остроумен и влюбчив.
Одна из таких влюбленностей стала поводом для драконовской диеты, в результате которой дизайнер сбросил 43 килограмма за 13 месяцев.
Кто вдохновил маэстро на подвиг? Не поверите! Пиджак от Dior — великолепно скроенный, но о-о-очень узкий.
x
Лагерфельд влюбился с первого взгляда и твердо решил: пора менять образ. Долой декадентские блузы с бантом и шейные платки! Да здравствует элегантность в чистом виде!
Так с наступлением нового тысячелетия в мире моды появился Кайзер — седовласый аристократ в темных очках.
Впрочем, несмотря на императорский титул, он вовсе не высокомерен и не склонен почивать на лаврах.
Карл Лагерфельд многое делает сам: придумывает эскизы одежды, фотографирует, организует промо-кампании, ведет блоги в Twitter и Instagram, рисует политические карикатуры, снимается в рекламных роликах, участвует в ток-шоу на актуальные темы, озвучивает мультфильмы, издает и продает книги, занимается дизайном интерьеров, проектирует модели очков и украшения для тортов...
В Chanel, где он работает арт-директором, то есть художественным руководителем, вот уже в течение тридцати пяти лет, его воспринимают, скорее, не как начальника, а как Учителя, наставника, друга, который может дать ценный совет.
А иногда и сам совета просит, не считаясь с чинами, регалиями и возрастом.
— Я бы не хотел принадлежать к поколению чьих-то отцов или чьих-то дедушек. По большому счету, ни одно поколение — не мое. Но я принадлежу всем поколениям.
Как же так? Вот еще один секрет:
— В детстве я мечтал быть великим карикатуристом.
А в итоге стал знаменитой карикатурой...
|