Art--Express
Симона де Бовуар:
ТРИУМФ НЕУДАЧНИЦЫ
Ее можно было бы назвать никчемной бездарностью, если бы не статус идола. Заклеймить как развратницу и извращенку, если бы не ее нежная и вполне традиционная привязанность к мужчинам. Раскритиковать ее книги, как пустые и никому не нужные, если бы они не издавались миллионными тиражами.
«Язык ее непонятен; она здесь, но ее скрывает завеса...
Кто она? Ангел, демон, вдохновленная свыше, комедиантка?»
Вопрос, с помощью которого Симона де Бовуар пытается исследовать женскую натуру, вполне уместен по отношению к ней самой.
«Женщиной не рождаются, ею становятся», — написано в историко-философском труде «Второй пол». Однако его автор не должен был ни стать женщиной, ни родиться ею: папа с мамой ждали мальчика.
Дед по материнской линии, президент крупного, хоть и провинциального, банка, удачно выдавший дочь за перспективного парижского адвоката, тоже, пожалуй, был бы больше рад наследнику.
Будущему владельцу шикарных апартаментов на бульваре Монпарнас, где хрустальные люстры отражались в огромных зеркалах, а шторы из атласа и бархата пропитались ароматами дорогих духов, где уже в начале двадцатого века были и электричество, и водопровод, и даже такая роскошь, как собственная ванная комната, можно было от души позавидовать.
Но у супругов родилась девочка.
Вот вам и первая неудача. Распорядись судьба чуть иначе, Симона могла бы сделать блестящую карьеру по финансовой линии или поступить в политехническую школу, о чем грезил отец.
Отчего ж он сам не занялся изучением наук? О, нет! Для такой чувствительной и творческой натуры, как Жорж де Бовуар, это слишком сложно.
По правде говоря, Жорж работал вовсе не адвокатом, а всего лишь секретарем в адвокатской конторе. Главным же его увлечением был театр: где еще можно беспрестанно смотреться в зеркало, примерять разные наряды и без конца менять роли?
Каждое утро Жорж де Бовуар играл роль важного человека. Он уходил из дома, зажав под мышкой кипу бумаг, которые называл церемонным словом «досье». День же проходил весело: за ресторанным столиком, в беседе с друзьями или в легком флирте.
Да и к чему напрягаться, когда Фортуна уже назвала его своим любимчиком: великолепный Жорж женат на дочке банкира!
Остается только развлекаться, внушая малышке Симоне, что у нее тело девочки, но мозг — как у мальчика, а значит, и трудиться она должна за двоих.
Симона старается изо всех сил: в школе для девиц из благородных семей она — лучшая ученица. Ее интеллектуальное превосходство признают все, даже Элизабет, или просто Заза, первая настоящая подруга.
Неудачи идут рука об руку с успехами. Да, она — увы! — не мальчик. Но ведь и в девичьей жизни есть свои сокровища. Вот, например, дружба...
Или детство... В детстве не замечаешь, сколь опасны происходящие в мире события. Войны и революции словно не существуют. Все это где-то далеко, в другой вселенной.
На взрослых, к сожалению, такая магия не распространяется: они хлебают беды полной ложкой.
Семья де Бовуар хоть и не участвовала в Первой мировой войне, все же оказалась в числе ее жертв. Банк деда Симоны разорился.
С апартаментами на бульваре Монпарнас пришлось распрощаться. Взамен — тесная, темная и неотапливаемая квартира почти под самой крышей — из тех, куда обычно селили прислугу.
Теперь в окна с видом на тюрьму смотрели недавние хозяева жизни.
О благах цивилизации, вроде водопровода, пришлось забыть. Нянек и помощниц по хозяйству уволили за неимением средств. Не было больше и отдельных просторных комнат — дочери де Бовуаров спали в крошечном закутке, куда едва помещалась кровать.
Нищета...
И кто, вы думаете, провозгласил себя главным пострадавшим? Отец семейства, несравненный Жорж!
Он-то рассчитывал на долгую, сытую, безбедную жизнь за деньги жены, а тут такое разочарование...
Ну а супруга? Вместо того, чтобы уличить подлеца и транжиру в обмане и выставить его за дверь, как нынче поступила бы почти любая дама, мать двух подрастающих дочерей, нуждавшихся и в хорошем питании, и в приличной одежде, безропотно признала свою вину.
Она, прожившая в Париже уже с добрый десяток лет, все еще чувствовала себя провинциальной дурочкой. Да и где это видано, чтобы в начале двадцатого века женщина выгнала из дому мужчину — пусть даже никудышного?
Вместо того, чтобы бунтовать, Франсуаза взяла хозяйственные заботы в свои руки. В дело шло все: каждая крошка хлеба, обрезок ткани, листок бумаги, каждая мелкая монетка...
Что поделаешь? Так все живут. Так Бог устроил мир...
Бог? Не может быть! А где же его милость, доброта? Где обещанная рука помощи?!!
Дни шли за днями. Чередовались осени и весны. Положение семьи не улучшалось. Мать изо всех сил экономила, а отец играл в карты и спускал деньги на скачках.
Симона все чаще думала о том, что миром движет вовсе не вселенская любовь, а жадность, зависть и глупость. Ведь есть же люди, которые зарабатывают на чужом несчастье!... А есть и такие, кто вовсе не верит в существование Бога: в России, к примеру, произошла революция, там главенствующей идеологией стал марксизм.
Идеи равенства и свободы увлекали, захватывали, обещали прекрасное будущее. Что же касается любви, семьи, домашнего очага, — нет! — Симона никогда не совершит подобной глупости. Девушка дает себе обещание не выходить замуж.
Впрочем, это всего лишь бредни подростка. Очень-очень скоро лицеистка станет студенткой, и любовь обрушится на нее как водопад.
Студенчество... Сразу две специальности: математика и литература. Увлекательные лекции. Невероятного ума и обаяния преподаватели.
Один из них, Гаррик, становится для Симоны буквально наваждением. Но, увы, молодой профессор видит в девушке только ученицу.
Кто сумеет исцелить сердечные раны? В поисках родственной души Симона обращается к своему кузену, Жаку. Он чуть старше ее, но тоже увлечен литературой.
Между Жаком и Симоной так много общего, что Гаррик вскоре напрочь забыт, а девушка уже вовсю грезит о свадебном платье.
Только все это зря. Жак, точь-в-точь как Симона, мечтает о свободной жизни, не обремененной узами брака.
В итоге он скажет: «Знаешь, я очень к тебе привязан, но, думаю, нам лучше остаться друзьями».
Друзьями... Что это — нож по сердцу или столь желанное лекарство от душевной боли?
Что разумнее: оттолкнуть близкого и любимого только потому, что не можешь спать с ним в одной постели, или принять его таким, какой он есть, познав всю сложность, все разнообразие человеческих отношений?
Симона выбирает смирение и дружбу.
Умение дружить очень пригодится ей через год, когда она станет студенткой Сорбонны.
Здесь, в университетском городке, во время подготовки к вступительным экзаменам, Симона до Бовуар познакомится с Жаном-Полем Сартром.
Первое впечатление от этой встречи было довольно странным: прокуренная комната, заваленная всяким хламом, бумажками, огрызками... В берлоге обитал низкорослый очкарик.
Совместное чтение трудов Лейбница успеха не имело: группа абитуриентов ничегошеньки в книге не поняла.
И тут случилось волшебное преображение: очкарик оказался гениальным педагогом. В два счета он объяснил бестолковым товарищам то, на что Лейбницу понадобились сотни страниц.
Чуть позже выяснились и другие любопытные детали: у неказистого с виду Сартра волшебный голос и несомненный актерский дар. Романсы в его исполнении можно было слушать бесконечно. А если ему приплачивали, Жан-Поль охотно выполнял роль диджея: ставил на патефон пластинки с самыми модными музыкальными новинками.
Стоит ли сомневаться, что этот блестящий эрудит сделался звездой университета, светившей повсюду: от аудиторий до театральных подмостков?
Прямо как Симона до Бовуар... Они с Жаном-Полем стали неразлучными друзьями. Именно друзьями — двое интеллектуалов сразу же договорились, что не будут претендовать на роли супругов: если кто-то из них влюбится, другой ревновать не вправе.
Впрочем, дружба приносит не одни только радости.
После окончания университета Симона работала профессором философии. Ее лекции очень нравились студентам. Безупречная логика вдохновляла парней, а девушек привлекали свободолюбивые взгляды и особая манера общения.
Де Бовуар видела в каждом своем ученике равного: будущего коллегу, партнера по науке, потенциального союзника, друга.
Однако этот метод воспитания одобряли далеко не все родители.
Что еще за дружба? Учителя полагается бояться и ненавидеть, иначе обучение станет удовольствием. А ребенок должен страдать и мучиться, как было испокон веков.
Когда же прогрессивная профессорша стала отговаривать одну из девочек от свадьбы с нелюбимым, но очень богатым человеком, объясняя, что разница между проституцией и насильственным браком заключается лишь в том, кто выступает в роли сутенера: в одном случае это чужой дядя, а в другом — свои собственные родители, мать непокорной студентки пришла в бешенство.
Она явилась в лицей и обрушила на Симону поток ругательств, пригрозив напоследок, что сломает блестящую педагогическою карьеру.
Так и случилось. В лицее вскоре разразился скандал: профессор де Бовуар пропагандирует однополую любовь и склоняет студенток к сексуальным отношениям!
На дворе стоял 1943 год. Самый разгар немецкой оккупации. По такому обвинению можно было запросто попасть под расстрел. Однако Симоне повезло: ее просто уволили.
После войны стало очевидным, что причиной жалобы была месть, решение об увольнении отменили, профессора де Бовуар восстановили в составе педагогического корпуса.
Однако преподавать Симона уже не будет. Никогда. Слишком глубокой оказалась душевная рана, слишком черным пятно на репутации.
Слухи о «нестандартной» сексуальной ориентации и революционных взглядах Симоны до Бовуар имели довольно неожиданные последствия: ее признали своим идеалом активистки зарождающегося феминистского движения. Но, похоже, бедняжкам не хватило ума хотя бы полистать книги, где нет ни слова в поддержку однополой любви.
Так или иначе, в 1997 году, уже после смерти Симоны, разразился еще один грандиозный скандал. На этот раз поводом стала публикация переписки с американским писателем Нельсоном Альгреном, с которым «икона мужененавистничества» поддерживала длительные, нежные и вполне традиционные — плотские — отношения.
Феминистки были в шоке: она — НОРМАЛЬНАЯ!!!
Монстр, которого экзальтированные дамы нарисовали в воображении, чтобы оправдывать свои собственные безумства, оказался обыкновенной женщиной — способной любить, скучать и радоваться долгожданной встрече...
Выходит, она все-таки неудачница?
Или совсем наоборот?
Она не верила в Божью помощь, но оказалась той спасительной дланью, которая вывела миллионы женщин из плена их собственных страхов и комплексов.
Маленькой девочкой жизнь опустила ее в самые низы общества, а потом вознесла на самый верх, сделав авторитетом мировой величины.
Она никогда не состояла в браке, однако познала не только любовь, но и чувство куда более сложное, прекрасное, доступное немногим — дружбу.
А что сказала бы на сей счет сама Симона до Бовуар?
«Предполагается одно из двух: или на эти вопросы существуют недоступные ответы, или, скорее, адекватного ответа вообще быть не может, потому что женщина изначально наделена двойственной сущностью.
В сердце своем
она неопределима
сама для себя.»
|