L'esprit
de Paris
Поль Верлен
КАЛЕЙДОСКОП
Однажды в городе, увиденном во сне, —
Все это будет так, как будто так и было, —
Мгновенье зыбкое сгустилось и застыло,
И, разогнав туман, явило солнце мне.
О, возрожденный зов — на море ли, в дубраве!
Все это будет так, как будто, без причин
Сто жизней пережив и тьму сменив личин,
Очнешься и найдешь все то же, только въяве,
Все в том же городе, привыкшем к волшебству,
Где жигу в сумерках вовсю шарманки шпарят,
Где кошки в кабачках на столиках кемарят,
И музыку всю ночь доносит сквозь листву.
Все это будет сон, который снизошел,
Чтобы опять смешать и явь, и сновиденье,
Все то же волшебство, все то же наважденье, —
И летом, и в траве, среди бессонных пчел!
КИФЕРА
В тени беседки, в гуще сада
Нам и блаженство, и услада —
Укрытый розами приют;
И аромат бутонов, нами
Вдыхаемый, с ее духами
Смешался в несколько минут;
Глаза любимой не солгут,
А губы нежные готовы
С любой опаски снять оковы;
Амур на страже — тут как тут
И фрукты, и шербет в бокале,
Чтобы мы усталости не знали.
Вся грация и все уловки,
Всё, что пленит в шестнадцать лет,
Любовь и нежность без рисовки —
С ней всё является на свет.
Очами ангела взирая,
Не взяв ни помысла в расчет,
Она внушает мысль о рае
Тому, кто поцелуя ждет.
Рукою, маленькой такою,
Что и колибри негде сесть,
Любое сердце за собою
Уводит, а куда — Бог весть!
Чуть что — к душе ее стремится
На помощь трезвый ум; она
Провидит все, что совершится,
И непорочна, и умна.
Сочувствие ни в грош не ставит,
И веселится без забот,
И если верной музой станет,
Глядишь, до дружбы снизойдет,
ПРОСТОДУШНЫЕ
Высокий каблучок боролся с длинной юбкой,
А тут и ветер, и пригорок на пути:
Манили ножки нас и — глаз не отвести! —
Кружили голову игрой и грезой хрупкой.
Устав от комаров, красавицы подчас,
Как будто позабыв об их ревнивом жале,
Тянулись к пуговке и шейку обнажали,
И это пиршество с ума сводило нас.
Уже спускался мрак, невнятный мрак осенний,
И наши спутницы, упав в объятья к нам,
Таким двусмысленным доверились словам,
Что мы с тех пор полны смущенья и сомнений.
ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА
Толкнув калитку, меж деревьев, озаренных
Рассветом, я прошел в простой и тихий сад:
Он солнцем утренним был бережно объят,
И блестки влажные мерцали на бутонах.
Всё как тогда... Я вспоминал: уют сплетенных
Ветвей над головой, плетеных стульев ряд,
И бормотал фонтан, как много дней назад,
И вечный стон звучал все в тех же старых кронах.
Дрожали розы, как и прежде, поутру,
Как прежде, лилии качались на ветру,
Здесь даже ласточки и те — мои знакомки.
К Веледе царственной забытые следы
Вновь привели меня под сень листвы, в потемки...
О гипс облупленный средь пошлой резеды!
СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ ПРОГУЛКА
Закат сгорал, но горизонт был светел,
Кувшинки на пруду баюкал ветер,
Тяжелые кувшинки в камышах
Мерцали на безжизненных волнах.
Я брел один, залечивая рану,
Брел вдоль пруда, под ивами, туману
Поведав тайну горестей моих;
И он, как призрак всех скорбей земных,
Мне отвечал, тоску мою усилив,
Утиным криком и биеньем крыльев
Под ивами, где я под вечер брел,
Залечивая рану; в темный дол
Спускалась ночь, но горизонт был светел,
Закат сгорал, пока баюкал ветер
Кувшинки на безжизненных волнах,
Тяжелые кувшинки в камышах.
ЧАС СВИДАНИЙ
Краснеет лунный диск почти впотьмах,
Туман дымится по низинам, пряча
Во мгле округу, песня лягушачья
Слышна в зеленых зыбких тростниках.
Кувшинки на воде спешат закрыться.
А призраки высоких тополей
Уходят вдаль, чем дальше— тем черней,
И светлякам в кустах давно не спится.
Тяжелокрылый, улетая прочь,
Бесшумный филин сумрак созерцает,
И в небе все отчетливей мерцает
Всходящая Венера. Это— Ночь.
Луною бледной
Наполнен бор,
Листву победный
Озвучил хор.
О, гимн незримый!
Тебе— любимой…
В пруду — движенье
И волн извив,
И в отраженье —
Дрожанье ив.
О, ветра слезы!
А нам — всё грезы…
Волною нежной
На дол и лес
Покой безбрежный
Плывет с небес.
О, звезд сиянье!
Пора желанья…
Поднимайся, песня-птица,
Расскажи далекой, ей,
Что в моей душе таится
Свет — и нет его верней,
Нет нежней святого света,
Он развеял мрак забот,
Страх, сомнение — а это
Значит: ясный день грядет!
Боязливая, немая —
Слышишь? — радость ожила,
Как певунья полевая,
Распахнула два крыла.
Улетай же, песня-птица,
Все тревоги успокой,
Пусть скорее возвратится
Та, что встретится с тобой.
Соломинкой в хлеву надежда золотится.
Пускай жужжит оса, бессильная в жару,
Да солнце светится сквозь пыльную дыру, —
Облокотись на стол. Ну что, тебе не спится?
Печалится душа, но есть еще глоток
Колодезной воды. Пригубь и спи. Я рядом.
Я сон твой сторожу своим бессонным взглядом.
Что ты пробормотал? Как детский сон глубок!
Пробило полдень. Спи. Сударыня, не стоит
Входить: усталый мозг, как гулкий свод, удвоит
Беспечный звук шагов… О, этот женский шаг!
Пробило полдень. Пыль водой кроплю весь день я…
Надежда камешком, скатившимся в овраг,
Сверкнет… О, где же ты, осенних роз цветенье?
Когда бы наша жизнь могла еще свершиться —
О девочка моя, спокойный ангел мой, —
Как мне хотелось бы всей радостью земной
И всем отчаяньем с тобою поделиться!
Друг друга знали б мы насквозь, как два провидца,
И сердце каждого с наивной простотой
К другому, как к себе, взывало бы: «Постой,
Не дай мне отступить! Не дай мне оступиться!»
Всяк был бы при своем в той жизни без затей.
Мы славной парою прослыли бы, ей-ей,
И препирались бы по пустякам едва ли —
К чему обиды и упреки нам копить?
Ведь так бы мы с тобой друг друга понимали,
Что снисхожденье все могло бы искупить.
Осень в двери стучится —
Что там нынче случится?
Хватит знойных недель!
Холодок до озноба
Пробирает — мы оба
Заберемся в постель.
Как мне лето постыло!
Сколько раз это было:
«Ох, жара!.. Ну и жуть!..»
Дни и ночи томиться
И над книжной страницей
Наконец-то заснуть.
Этот холод нам кстати —
Мы сплетемся в кровати,
Насмехаясь над ним:
Будем жарче огня мы,
Негасимы, упрямы —
И друг друга спалим!
ВЕСЕННЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ
Бывают дни — не правда ли? — когда
Порхаешь легче птиц среди ветвей,
Беспечнее, чем в юные года,
И щеголей парижских веселей.
Не вспоминая, помнишь и таишь,
Таишь в себе и пестуешь одно:
Как будто и взаправду ты паришь,
И сердце влюблено — с чего бы? — но
Так в небесах ему легко летать,
И так легко идти, и каждый — брат,
И так обманна эта благодать,
И так ты сам обманываться рад!..
Возможно ли, чтоб сгинул этот миг?
Он стоит этой жизни, этих мук.
Не дай мне Бог, чтоб я к нему привык
И это счастье выпустил из рук!
|