L'esprit
de Paris
ТЕПЕРЬ ОНА, НАРЯДНАЯ,
НА ПРАЗДНИК К НАМ ПРИШЛА...
Придумано много историй о том, как елка попадает в парадную комнату. В одних ее приносит младенец Христос, в других — святой Николай (Санта-Клаус) или просто рождественский дед, Дед Мороз.
Все эти сюжеты изображали на многочисленных рождественских открытках и картинках, покрытых лаком. Со второй половины XIX века на Европу и Северную Америку «пролился» настоящий поток таких изображений — надо сказать, до той поры не было какой-то определенной фигуры, воплощавшей Рождество.
Теперь мы видим рождественского Деда Мороза, везущего елку на санях или с трудом волочащего ее за собой по глубокому снегу. На красивой американской открытке начала XX века еще один, необычный вариант: Санта-Клаус в санях и ангел, который держит в руках украшенную, сияющую елку.
На некоторых картинках, например на эльзасской открытке XIX столетия, елка уже стоит в комнате, а детей к ней ведет бледноликая дама в белом одеянии, с длинными светлыми волосами и в короне из золотой бумаги, к которой прикреплены свечи. Младенец Христос изображался как ангелоподобный, андрогинный младенец.
Но кто бы ни приносил елку, он появлялся только ночью, когда все спали, чтобы принести подарки, а порой и установить елку, — причем его так никто и не видел — и снова исчезал.
Анонимность того, кто приносил дары и елку, очень важна, ведь только так можно сохранить иллюзию, что елка появляется откуда-то снаружи, из другого мира. «Из дальнего леса пришел я», — как написал Теодор Шторм.
Ботаникам известно большое число подвидов пихты и ели. Наряду с классической пихтой (Picea abies) различают быстро обрастающую иголками ель красную (Picea rubens), а также первоначально появившуюся на североамериканском континенте ель голубую (Picea pungens) и Дугласову пихту, или псевдотсугу Мензиса (Pseudotsuga menziesii) (иногда ее называют Дугласовой елью).
Долгое время пихта белая (Abies alba) с ее бело-зелеными хвоинками считалась классическим деревом на Рождество, впоследствии ее численность сильно упала.
С середины XIX века в этом качестве утвердилась пихта Нордмана (Abies nordmanniana), сегодня обычно именно ее наряжают на Рождество. Ее родина вовсе не север, как можно предположить по названию, а прохладные и влажные горные местности по ту сторону Черного моря — запад Кавказского региона и северо-восток Турции.
Это дерево с темно-зелеными, блестящими и толстыми иголками может достигать 80 метров в высоту. Особенно привлекательным его делает равномерный рост. Эта пихта названа в честь финского ботаника Александра фон Нордмана, который в первой половине XIX века работал в Одессе.
Там и сегодня — с большой опасностью даже для тренированных «лазальщиков» — собирают шишки для продажи высококачественных семян в Европу и Северную Америку. Есть сведения, что с очень старыми деревьями иногда обращаются просто по-варварски: у них срубают верхушки, чтобы облегчить сбор шишек. Дело в том, что на продажу годятся только закрытые шишки, прежде чем из них начнут высыпаться и засыхать семена.
Однако не только ели, пихты и сосны используют как рождественские елки. Нельзя не упомянуть вечнозеленый тис (Тaxus) с его ядовитыми иголками, который издавна считается священным деревом, — возможно, потому, что его возраст тоже достигает двух тысяч лет.
Бранденбургский поэт Фридрих В. А. Шмидт писал в 1795 году: «Красуется тис наряженный, яблоками и золотой мишурой украшенный», а неизвестный автор несколькими годами позднее восторгался «золотыми плодами», которые блестят «в покачивающихся ветвях тиса».
Кроме ядовитости тиса, его распространению в качестве рождественского дерева препятствовало еще и то обстоятельство, что уже в Средние века его стало совсем мало.
Как засвидетельствовала в 1711 году Лизелотта Пфальцская, на Рождество украшали также вечнозеленый самшит с его продолговатыми иголками, в садах эпохи барокко обрезкой ему придавали причудливые формы и приписывали магическую силу борьбы со злыми духами.
И действительно, «пфальцское Христово дерево», которое выращивали в больших деревянных бочках, пользовалось в этом княжестве, очевидно, наибольшей популярностью. Так, на берлинской рождественской ярмарке в 1800 году любому желающему продавали «самшитовые деревья с золотыми орехами».
Швейцарский поэт Иоганн Петер Хебель, творивший на алеманнском диалекте, в 1803 году пишет в своих «Алеманнских стихах» о «колючем деревце» и о «покрытом шипами дереве радости» с «большим количеством колючих листочков»; очевидно, речь тут идет о падубе остролистом, или остролисте, у которого кроме зеленой кожистой листвы есть еще и красные плоды, весьма украшающие его.
Вот на это очень ядовитое растение вешали маленькие яблочки и орехи. Из остролиста и сегодня делают рождественские венки, в основном в Северной Америке и Великобритании.
В «Симплицианском календаре с чудесными историями» на 1795 год во всех подробностях описывается какое-то лиственное дерево, которое устанавливали как «дерево младенца Христа»: «Оно располагалось посредине комнаты, а ветви у него такие раскидистые, что покрывали почти половину потолка, и под ними можно было стоять, как в беседке.
На каждой веточке висели самые разные дорогие кондитерские изделия: ангелочки, куколки, зверюшки и тому подобное, всё из сахара. И это прекрасно гармонировало с цветами самого дерева.
Кроме того, на нем висели позолоченные фрукты всех сортов и в большом количестве, так что под этим деревом ты стоял, как в облаке вкусностей; вот жаль только, что на нем не было окорока, жареных сосисок (которые я очень люблю), зельца и жареных голубей.
Посередине этого магазина находился Святой Дух в своем обычном образе — прелестного красивого голубя из сахара, справа висел младенец Христос, а слева Его Мать — все это так изящно и мило и сделано из сахара, так что, если бы не запрет, я от любви съел бы их.
В довершение на дерево, со всеми его ветвями и фруктами, была накинута золотая сеть, искусно сплетенная из многих тысяч позолоченных, нанизанных на шнуры лесных орехов и украшенная гирляндами и лентами. Среди всех этих драгоценностей светилось несчетное число восковых свечей, как звезды на небесах, это было роскошное зрелище».
Примерно в XVII веке, на елках появились первые звезды, сделанные из золотой бумаги и соломы. Популярны были также пряники и выпечка из сдобного теста, приправленного анисом, в основном в форме сердечек, витых бубликов и кренделей или маленьких квадратиков с выдавленными на них всадниками, птицами и цветами.
Эти рельефы получались следующим образом: тесто помещали в деревянную форму с вырезанным рисунком, как следует прижимали, потом очень аккуратно вынимали и ставили в печь. Так как печенье выпекали при невысокой температуре, контуры рельефа хорошо сохранялись. Печенье перед этим посыпали мукой, потом разрисовывали и на шерстяной нитке вешали на елку.
Особенно тонкое швейцарское медовое печенье держат в печи очень недолго при очень высокой температуре, благодаря чему выдавленные фигурки, отрывки из Писания и орнамент имеют более темный коричневый цвет и хорошо видны, поэтому их не надо раскрашивать.
Иначе обстояло дело с темными нюрнбергскими ореховыми пряниками, на которых выдавленные контуры при выпечке сохранялись плохо. На них фигуры рисовали сахарной глазурью, получался красивый контрастный рисунок. Позднее вместо глазури стали использовать популярные в то или иное время блестящие переводные картинки.
Для изготовления сахарных куколок белый сахар расплавляли и варили до тех пор, пока он не превращался в плотную массу, которую потом помещали в формочку и в ней долго вращали в разные стороны, чтобы масса равномерно распределилась и фигурка как следует «отпечаталась».
Долговечнее этих почти прозрачных фигурок оказались фигурки из траганта. Это — смолистая масса, которую делают из кустарника дерезы, растущего в том числе в Индии и Иране.
Дереза попала в Европу через Италию, вначале в аптеках ее применяли при перевязке ран. Чтобы сделать фигурку, вязкий сок растения смешивали с сахаром, яичным белком, крахмалом и розовой водой. Получалась пластичная тестообразная масса, которую помещали в формы и сушили в печи.
Трагант, его даже называли «дешевым сахаром», мог долго храниться, но был не таким вкусным, как марципан, поэтому сегодня почти забыт.
Иногда маленькие фрукты, свеколки и крендельки вешали на елку в корзиночках. Теодор Шторм пишет о «маленькой белочке из марципана, с поднятым хвостом и умными глазами» и о «зайце с капустным листом в передних лапах». Встречались и мешочки, наполненные сластями, и обвитые металлической спиралью леденцы в форме палочек.
С начала XIX столетия в моду вошли ясли с младенцем Иисусом из разноцветного воска. Их украшали ватой, проволокой, бумагой, стеклянными нитями и тканью. Для самой фигурки использовали основу из папье-маше, покрытую воском, или делали ее целиком из воска. Правда, такие ясли были очень чувствительны к температуре.
В течение XIX века елочные игрушки совершенствовались: появились стеклянные, с зеркальной поверхностью, диковинно раскрашенные птицы, птичьи гнезда, стеклянные молочные шары с маленькими переводными картинками, цветные стеклянные яйца, фонарики из луженой жести, различные животные, блестящие кареты из дрезденского картона — выбор стал огромным.
Как закрепить елку, чтобы она не упала? Вначале пользовались покрашенными в зеленый цвет или покрытыми мхом или камнями деревянными крестовинами, в середине которых было отверстие. Или брали табуретку на четырех ножках с отверстием в сиденье, куда и помещали елку.
Иногда дерево ставили в бочку с водой или в ведро с сырым песком — так удавалось сохранить хвою на несколько дней дольше. В XIX веке получили распространение так называемые «райские» или «Христовы палисадники» — квадратная деревянная доска с отверстием посредине, вокруг которого был разбит «сад», выложенный мхом или красивым деревянным покрытием и окруженный забором. В «саду» могли стоять даже ясли.
В 1860-е годы постепенно начали использовать тяжелые, отлитые из железа в песчаных формах подставки, которые напоминали узловатые корни или изображали голову ангела, Деда Мороза, еловые шишки. В XX веке затейливые подставки постепенно сменились более простыми, украшенными зачастую только геометрическим орнаментом.
В основном подставки имели три или четыре ножки и винты, а еще в нижней части шип, с помощью которого можно было ровно установить и закрепить елку. Иногда встречались птицы или гномы из жести, они были подвижно прикреплены к куску трубы, в который вставляли елку, и тогда клювы или острые шапочки гномов впивались в ствол, дополнительно фиксируя его.
Некоторые подставки — обычно из полосового железа или стальных прутьев — имели шарниры, и их можно было собирать и разбирать. Встречались и подставки, которые наполняли водой. В инструкции дрезденской фирмы «Э. Нойман и сын» (1889 год) читаем: «Елку поместить как можно глубже в емкость с водой и крепко привинтить. Если чаще менять воду и добавить в нее немного толченого древесного угля, запах хвои сохранится дольше и елка не будет осыпаться».
В особенно замысловатой механической подставке (1893 год) находились часы, которые можно было заводить. Елка крутилась вокруг собственной оси под мелодию песни «Тихая ночь, святая ночь», поэтому в рекламе говорилось о «поющей, музыкальной елке». В более дорогих моделях с курантами в отдельном ящичке орехового дерева было записано до восьми рождественских песен на одном валике или, позднее, на металлической пластинке.
Бедняков выручала фантазия: елку запихивали в ступицу колеса или разрезали пополам большую брюкву, проделывали в ней отверстие и в него вставляли елку. А со временем на смену чугунным подставкам пришли керамические и пластиковые.
Выращивание елей для Рождества сегодня стало индустрией, в которой нет места случайности. Каждый год в одной только Европе для этой цели высаживают более 50 миллионов деревьев.
Чтобы вырастить дерево высотой в два метра, нужны как минимум два года. Дания, вообще-то бедная лесом, стала самым крупным экспортером елей, которые производятся специально на продажу.
Маленькое королевство поставляет ежегодно примерно 10 миллионов деревьев за границу. Большей частью это — пихты Нордмана. В Восточной Европе экспорт елей тоже важный экономический фактор.
Генетики изучают практически весь генофонд наших хвойных лесов. Один пример хорошо показывает, с какими трудностями им при этом приходится сталкиваться: хотя у этих деревьев всего 24 хромосомы, но они содержат примерно в семь раз больше информации, чем 46 хромосом человека.
Так как хвойные породы считаются особенно устойчивыми к перемене климата, ученые надеются выяснить, какие наследственные признаки отвечают за эту устойчивость, чтобы еще больше оптимизировать их выращивание.
Датские биологи хотят повысить количество елей красивой правильной формы, более устойчивых к морозу и дольше сохраняющих хвою, разведением клонированных деревьев.
Если в хвоинки определенных пород ввести сравнительно высокий процент воды, то они не так легко будут воспламеняться и не так быстро осыпаться, что, в свою очередь, сделает их более привлекательными и идеальными в качестве рождественских елок.
Другая история — непосредственное вмешательство в наследственность дерева. Ученые уже отказались от попыток сделать их устойчивыми к вредителям с помощью введения определенного гена.
Иногда возникают более или менее абсурдные идеи, например предложение английских студентов внедрить в гены ели люциферазу, фермент светлячков, чтобы деревья светились сами по себе...
Поиски идеальной ели продолжаются...
|