L'esprit
de Paris
В ПОГОНЕ ЗА СОБОЙ...
Охота за душой похожа на попытку поймать мимоходом истину, причем скорее одну из многих и малых, нежели больших и ложных.
Душа при сильном напряжении может выйти за рамки своей обусловленности и нарушить закон тяготения.
«Я знаю по опыту, — пишет Монтень, — что следует отличать душевный порыв человека от твердой и постоянной привычки. Знаю я также прекрасно, что для человека нет ничего невозможного, вплоть до того, что мы способны иногда, как выразился некий автор, превзойти даже божество…
Ведь даже нам удается иногда подняться душой, если мы вдохновлены чьими-нибудь словами или примером, превосходящими обычный уровень; но это бывает похоже на какой-то порыв, выводящий нас из самих себя…»
Трудно подойти ближе к разгадке души. Монтень знает, что он представляет нам опыт, который трудно проверить или повторить.
Описываемое им бегство души может быть и целью души, которую он чувствует под воздействием своего вдохновения, и полета мыслей.
То, что он здесь делает исключением, для души есть цель. Цель — это и есть исключение, как позднее скажет Кьеркегор.
Если повезет и цель будет достигнута, душа совершит невозможное и приблизится к божественному собственной силой.
Монтень, однако, вовсе не собирается растрезвонить по всему миру познанную им «истину» и позволяет душе вернуться в свое естественное ложе. А ту страсть, которая вдохновила душу, он будет держать под контролем.
Когда Монтень начинает исследовать самого себя и пробует проникнуть внутрь к душе, он чувствует там пустоту.
В этом эпохальное открытие Монтеня. По его мнению, «пытаться уловить бытие равносильно желанию удержать в пригоршне зачерпнутую воду». Остается лишь некое «Я», самость, личность, которая хочет выяснить, что придает ей идентичность и целостность.
«Так как у меня не было никакой другой темы, я обратился к себе и избрал предметом своих писаний самого себя».
Итак, идентичность Монтеню придают не мысли (как Декарту), а его тело. Однако следует учитывать и мысли:
«Я изображаю главным образом мои размышления — вещь весьма неуловимую и никак не поддающуюся материальному воплощению. Лишь с величайшим трудом могу я облечь их в такую воздушную оболочку, как голос.
На основе своего изучения истории души Монтень подводит итог и определяет душу с позиций своего времени.
Наиболее правдоподобным из философских взглядов является тот, согласно которому существует только одна душа, которая с помощью различных частей тела рассуждает, вспоминает, понимает, судит, желает и совершает все другие свои действия, подобно тому, как кормчий управляет кораблем, применяя на деле весь свой опыт, — то натягивая или отпуская какой-нибудь канат, то ставя парус, то налегая на весло, причем все эти различные действия исходят только от него одного.
Удивительно и современно то, что Монтень помещает душу не в сердце, а в мозг (подобно Леонардо да Винчи и Декарту), а также то, что он обосновывает это медицинскими наблюдениями.
У Монтеня душа не так тесно связана с умом и сознанием, как у Декарта. Она включает в себя не только способность мыслить, но и чувства, страсти и вожделения, волю и способность к действию. Одним словом, все то, что входит в сферу контроля и ответственности индивида.
Психе — одно из чаще всего встречающихся слов в словаре Гераклита, целых десять раз во фрагментах Дильса.
Гераклит связывает психе с основными стихиями — с огнем, воздухом и водой, в особенности с огнем.
Душа возникает из воды, но становится сухой вследствие правильного образа жизни.
Он утверждает, что сухая психе — мудрейшая и наилучшая. Сон, алкоголь и гнев приводят к тому, что огонь души и ее разум ослабевают.
Влажная душа — это глупая душа. Если она становится слишком влажной, то погибает.
Душа живет, пока она сухая, и зажигается огнем, который связан и с разумом, логосом, вторым любимым понятием Гераклита.
Словосочетание «пыл души» мы встречаем впервые у Гераклита, который не был исключительно спекулятивным теоретиком, а философом, желающим найти ответы на загадки жизни.
Он чувствовал пыл своей собственной души и считал его чем-то привнесенным извне, неким универсальным принципом.
Однако душа не только пылает, она связана также с водой, жидкостью: «Душам смерть — воды рожденье, воде смерть — земли рожденье, из земли вода рождается, из воды — душа».
В зависимости от степени связи с огнем или водой психе изменяет свой характер, и это обнаруживается в состоянии души в зависимости от того, бодрствует ли человек, спит он или мертв.
Гераклит полагает, что моральные и умственные качества человека, логос, влияют на состояние души. Он считает также, что душа продолжает жить после смерти в более высокой форме, и это большой шаг вперед по сравнению с душой — тенью у Гомера.
Далее Гераклит утверждает, что «душе присуща самовозрастающая мера».
Жизнь (биос) и смерть (танатос) у Гераклита не выступают как противоположности — части тела умирают и постоянно воссоздаются вновь.
Однако результат известен: «Луку имя — “жизнь”, а его дело — “смерть”».
Психе — это стрела, которая стремится к своей цели в побеге.
Психе также изменяет свой характер во взаимодействии со стихиями и их внутренними соответствиями. Здесь речь идет о единстве в изменении, динамическом взаимодействии между психе, огнем и водой вместе с другими стихиями.
Противоречия составляют целостность, но не в виде гармонии, как обычно представляют себе Вселенную античного мира. Судьбу психе определяет богиня справедливости Дике и логос справедливости.
Психе отличается от нус, разума, который не имеет постоянной субстанции и ближе к воздуху, чем к огню. Однако душе необходимо питание, так же как огню, чтобы гореть.
Подобно тому, как душа питает остальное тело и снабжает питанием разум, так же вода дает питание огню, а огонь питает душу, согревая воду.
Свое учение о психе Платон разъясняет в известном мифе о колеснице, запряженной двумя конями.
В своем главном произведении «Государство» он развивает учение о трех частях души. Первая часть — разум со способностью мышления — логистикон, вторая часть связана с волей — тимоэйдес, и наконец, третья, неразумная и вожделеющая — эпитиметикон.
Платон использует несколько слов и понятий для характеристики разумной части психе — нус, ноэтон, логос, логистикон.
Читатель, сведущий в языках, уже, очевидно, догадался, что две части, связанные с чувствами, суть варианты слова тимоси представляют собой различные ипостаси воли.
Так, одно из них, тимоэйдес, переводится часто словами «мужество» или «воля», то есть позитивными качествами, однако в нем есть также оттенок тщеславия и престижа, то есть менее позитивных качеств, в то время как эпитиметикон — понятие негативное и означает мешок страстей и вожделений.
Исходя из этого разделения трех начал души, Платон развивает свою притчу о душе в образе колесницы с возницей, запряженной парой коней — белым и черным.
Возница — это разум, белый конь символизирует волю и разумное начало, а черный — страсти и вожделение.
Белый конь стремится ввысь, к миру идей, а черный — вниз, к земному миру.
Вот что объясняет Сократ своему ученику Федру в диалоге Платона «Федр»:
Уподобим душу соединенной силе крылатой парной упряжки и возничего... Крылу от природы свойственна способность подымать тяжелое в высоту, туда, где обитает род богов.
А изо всего, что связано с телом, душа больше всего приобщилась к божественному — божественное же прекрасно, мудро, доблестно и так далее; этим вскармливаются и взращиваются крылья души, а от всего противоположного — от безобразного, дурного — она чахнет и гибнет.
Если вознице удастся справиться с черным чувственным конем, то он сможет подняться высоко в небо, его голова, в которой помещается разум, поднимется над горизонтом, и он сможет увидеть божественный мир, в котором господствуют вечные идеи.
В диалоге «Тимей» Платон помещает различные части души в различные части тела.
Разум, единственная бессмертная часть души, находится в голове, мужество — в груди (в сердце), а вожделения — в животе. Мы видим здесь, таким образом, явный пример того, как открытие духа в Античности ведет к подавлению или прикрытию тела.
Управление страстями, вожделениями и влечениями — часть платоновской программы освобождения. Так, в диалоге «Федон» говорится: «А кто виновник войн, мятежей и битв, как не тело и его страсти?»
Поэтому душа должна отдалиться от тела, сделав его отличным от себя.
Это ведет в конечном счете к дуализму тела и души и недооценке тела. Тело погибает в момент смерти человека, а душа продолжает жить.
Данному платоновскому дуализму субстанций было суждено стать прописной истиной и оставаться таковой на протяжении всего Средневековья вплоть до Декарта и включая Декарта.
У Плотина душа помещается в центре иерархической системы, причем под ней находятся тело и материя, а над ней — ум и дух.
На самом верху иерархии находится первоначало — Единое, которое также называется Богом, Благомили Красотой. Ниже в иерархии находится нус, который обычно переводится как разум или интеллект, но может означать и дух, по-немецки Geist.
За разумом следует душа, психе, которая есть часть мировой души, а за ней — тело и материя.
Таким образом, Плотин устанавливает целую лестницу постепенного снижения первоначала, причем переход от одной стадии к другой осуществляется путем эманации (истечения) божественного начала.
Возвращение души к Божеству совершается в обратном возвышении до Него и соединении с ним в экстазе.
Отдельные стадии или уровни в иерархии называются ипостасями, а движение от одной стадии к следующей называется возвышением.
Двигаться и подниматься на следующий уровень и самому стать духом — цель души, которую Плотин называет блаженством:
Энергия ума рождает красоту, рождает справедливость и всякую добродетель. Всем этим беременеет душа, когда полна бывает от присутствия Божия, ибо в Боге и ее начало, и ее конец, — начало потому, что от Него произошла, а конец потому, что в Нем ее Благо. И вот почему только в общении с Ним она становится такой, какой была первоначально.
Данное состояние души переживается часто как пробуждение. Цель может быть достигнута, когда душа развивает свою мыслительную способность.
Душа не едина, она состоит из телесной части, чувственной и разумной.
Чтобы осуществить возвышение, душа должна освободиться от чувственного тела и стать мыслью или разумом, в чем ее истинная суть.
Концепция восхождения души от чувственного состояния к сверхумному экстазу составляет основу мистицизма Плотина.
Отношение Плотина к телу не такое негативное, как у Платона, который считал его тюрьмой или могилой души. У Плотина как материя, так и тело исходят из разума и содержат в себе его часть.
Для Плотина мир — это тоже материя, и тело как эманация разума содержит в себе что-то от него, а поэтому никогда не будет чем-то лишь бездуховно-материальным. Ведь именно так оно обрело свое существование.
Душа поэтому тоже творит — это важная позитивная мысль у Плотина.
Но душа, так же как у Платона, расщеплена: одна ее часть всегда находится в зоне разума, другая часть обращена к земному, и, наконец, посередине находится еще одна часть.
Как целое она поэтому не может быть низведена только к материи. У Плотина скорее тело двигается по направлению к душе, чем наоборот.
Душа не растворена в теле. Все в человеке стремится ввысь.
Способность души ощущать и чувствовать имеет своим условием тело, и без тела душа была бы абстракцией.
Подобно всем живым организмам тело появляется как эманация души. Поскольку все в конечном счете возникает из Единого, все содержит в себе какую-то часть Единого.
Душа у Плотина двойственна — с одной стороны, она связана с телом и существует в нем, с другой стороны, она освобождается от тела, возвращается к разуму и возвышается до Единого.
Тело выступает, таким образом, не только как тюрьма для души, но и как средство для нее.
В отсутствие тела душа не может двигаться, поскольку не существует другого места, в которое ей позволила бы снизойти ее природа. А поскольку она должна двигаться, то она и создает место для себя; значит, тело также существует вечно.
Душа использует тело как своего рода опору, когда она возвышается и возвращается к своему духовному источнику.
Душа несет в себе также логос как деятельную силу в индивиде.
Логос часто переводится как разум, речь или понятие, однако логос есть также сила языка и источник истины: «Подобно тому, как слово, выговариваемое вслух, являет собой образ внутреннего слова души, так и сама Душа есть выговоренное слово Ума или его осуществленная вовне энергия; она — жизнь, истекшая из него и образовавшая новую после него субстанцию».
Важная черта души у Плотина состоит в том, что она не вся целиком помещается в теле человека, как в христианстве, — лишь часть души содержится в теле, в то время как ее разумная часть постоянно контактирует с высшими духовными сферами.
Так душе легче отделиться от тела — надо лишь решить возобновить контакт с разумом и Божественным Единым, обратив взгляд внутрь, к разуму внутри себя. Ведь сущность и форма души происходят из разума.
Тело также несет в себе нечто разумное и может дать нам сведения о мире, который для Плотина не хаос, а многообразие в единстве, поскольку мир есть также эманация духа.
У Плотина дух двигается вперед и назад, вверх и вниз. Тело постоянно общается с душой, а душа благодаря своему промежуточному положению между телом и духом придает личности многообразие.
Все части души взаимодействуют с всеохватывающей мировой душой и протяженной материей, однако не исчезают в ней.
Человеческая душа может быть понята как результат едва различимых изменений в эволюции.
Культура — это не природа и не биология, она создается искусственно. Происхождение человека — это природа. Но затем природа создала нечто искусственное, не относящееся к природе.
Предрасположенности — есть результат эволюции, так, например, человеческий мозг способен создать и выучить язык, не являющийся родным. Так же обстоит дело с нашими душевными способностями, они возникают из генетической предрасположенности, связанной с сознанием, языком и способностью к любви.
Новейшие исследования мозга показали, что мозг есть сложная коммуникативная сеть миллиардов нейронов и синапсов, основанных на биохимических импульсах, однако пока еще мы не можем объяснить, как возникает сознание, и найти место души.
Мы не рождаемся с душой, а развиваем ее.
В природе происходит метаморфозы и превращения.
Душу можно считать такой метаморфозой.
|