Art--Express
ЧЕЛОВЕК И ОРКЕСТР
- Кто этот странный тип, который взобрался на стульчик и машет руками?
- Дирижер — главный среди исполнителей.
- Главный? Это он вам сказал? Увольняйте с завтрашнего дня.
Пусть не морочит людям голову: главным в любой компании может быть только один — это главный бухгалтер.
А он — просто паразит, который хорошо устроился.
Инструмента нет — значит, получает зарплату зря.
Слушает музыку бесплатно, хотя мог бы покупать билеты на концерты.
Да и руками машет бестолково, так что увольняйте смело.
А если захочет сохранить работу, пусть хотя бы научится сносно танцевать…
«Смеетесь? Напрасно: стены филармоний еще и не такое слышали во время аудиторских проверок», - рассказывает Кристиан Мерлен, автор книги «В сердце оркестра».
Однако, при всей абсурдности механистического подхода, бухгалтеры в чем-то правы: ансамбль — это машина.
ПОЕХАЛИ?
Идея музыкального содружества столь же стара и так же гениальна, как изобретение колеса.
Когда-то кому-то показалось недостаточным наслаждаться звучанием одного-единственного инструмента.
Поскольку скрипки, флейты и прочие арфы сами играть не могут, к ним пришлось добавить людей. Но с условием: музыка должна быть общей. Никакой самодеятельности!
Так появились первые ансамбли — компании инструменталистов, способных играть в унисон.
А что такое оркестр? Тот же ансамбль, только очень внушительных размеров: число исполнителей здесь может превышать сотню человек.
С бухгалтерской точки зрения, оркестр — дело выгодное: созвучие инструментов привлекает гораздо больше внимания публики, чем игра одного исполнителя — пусть даже гениального. Да и репертуар гораздо шире, а значит, прибыли — щедрее.
Жаль только, что некоторые музыканты ленятся — делают пропуски в игре.
Известен вполне реальный случай, когда один из деятелей парижского шоу-бизнеса, посмотрев выступление симфонического оркестра, предложил не платить зарплату лодырям, которые слишком редко прикасались к своим инструментам.
Пришлось объяснять бизнесмену, что паузы — это часть произведения: без них музыка станет некрасивой. Но он, кажется, не поверил.
Что поделаешь: это был директор казино, привыкший получать максимальную отдачу с каждого вложенного сантима…
Исполнитель должен играть! В этом есть своя логика: сколь бы многочисленным ни был состав оркестра, слушатели воспринимают его как целое — большой, сложный, но при этом единственный инструмент.
Именно поэтому в театрах оркестру отводится особое пространство перед сценой — оркестровая яма: она расположена ниже зрительного зала и отгорожена от него.
Артистов не видно: их будто вообще нет. Кажется, что инструменты играют сами.
Идеальная механика…
СУРОВЫЕ БУДНИ ЛОБОТРЯСОВ
Музыка никогда не считалась серьезной профессией. Недаром ведь говорят: «играть».
Но так ли весело и приятно проводят время те, кто всю жизнь забавляется? Отнюдь.
У инструменталистов любого оркестра есть масса скучных обязанностей. И чем коллектив знаменитее, нем повинностей больше.
Приходить на репетиции точно по графику: опоздание карается штрафом.
Работать в течение определенного количества часов — даже если нет вдохновения.
Играть то, что скажут, а не то, что нравится.
Выполнять все указания начальства — пусть они порой и абсурдны.
А главное — не выделяться, не демонстрировать свой талант. Совершенно не важно, что за плечами — победы в международных конкурсах. На службе исполнитель — всего лишь один из сотни.
В общем, все — как в обычном офисе.
Так стоит ли мучиться? Может, проще выбрать сольную карьеру? Ездить на гастроли, получать сытные гонорары, слышать овации и комплименты публики, адресованные лично вам…
Пожалуй. Если вы — исполнитель мирового уровня. Но и в этом случае за ваше будущее никто не поручится.
Карьера сценических звезд коротка: стоит появиться кому-то новому — и былой любимчик уже забыт.
Концерты редки, а деньги платят только за них.
Затраты меж тем — гигантские: аренда концертного зала и сценического оборудования, билеты на поезда и самолеты, проживание в гостиницах, питание, костюмы наконец…
Инструмент надо все время возить с собой, ведь неизвестно, что вас ждет в очередном городе.
А еще и реклама нужна — без нее на концерт просто никто не придет.
Что остается в итоге? Гроши на которые надо умудриться жить.
И хорошо еще, если у вас нет семьи — тогда с нестабильностью и постоянными разъездами можно смириться.
А если хочется домашнего уюта, тепла? А если дети?
Тут уж у любого гения только два пути: или в оркестр, или в ресторан.
Оркестр, пожалуй, поприличней будет.
К тому же, администрация все берет на себя: зарплату, костюмы, инструменты, командировочные расходы.
Правда, взамен за полный пансион следует отдать свою бесценную свободу.
Вы бы согласились?
УКРОТИТЕЛЬ ГЕНИЕВ
Добро пожаловать в клетку, где обитают сотни птиц: каждая — с особенным голосом и неповторимой окраской перьев.
Любая птица уверена: она — лучшая в мире. И она сообщает об этом остальным. В итоге, все ссорятся.
Как превратить беспорядочный галдеж драчунов в стройный хор? В этом и заключается работа дирижера.
Приказывать музыкантам бесполезно: они только обозлятся.
Будут играть механически, без души: когда ноты, вроде бы, те же, что в партитуре, но звук — будто у роботов. Подобный оркестр легко имитировать с помощью простейшего аудиоредактора.
А вот чего никакой компьютер не в силах сделать — так это передать живые, человеческие эмоции. Именно те, что создают характер ансамбля, его узнаваемый стиль.
Любители классической музыки без труда отличают «голос» парижского симфонического оркестра от оркестра лондонского или токийского. И дело не только в репертуаре.
Один и тот же инструмент звучит по-разному в разных городах, при разной температуре и влажности воздуха.
Важна и физическая форма музыкантов: простуженный человек играет совсем не так, как здоровый.
Но самым главным остается состояние души: энтузиазм, профессиональная гордость, уверенность в том, что быть частью великого, всемирно известного коллектива — огромная честь.
Дирижер обязан вдохновлять и вызывать доверие.
Конечно, в этой среде встречаются и самовлюбленные тираны, однако их танцы с палочкой в руках длятся недолго: музыканты умеют показать свой норов!
А вот если симпатия между руководителем и коллективом — взаимная, можно рассчитывать и на хороший звук, и на достойные сборы от концертов.
Но чтобы звук был по-настоящему классным, дирижер должен понимать особенности каждого инструмента, а также учитывать сильные и слабые стороны исполнителя.
Впрочем, и этого мало: надо быть в курсе отношений между инструменталистами. Именно дирижеру приходится улаживать конфликты поколений, убеждать молодых прислушаться к авторитетному мнению старших, ну а мастеров приобщать к свежим идеям.
То есть, он и музыкант, и психолог одновременно.
Да к тому же — врач.
Представьте, что на улице очень жарко, музыканты вспотели. Какое влияние это окажет на звук оркестра?
Дать точный ответ может только человек с недюжинными медицинскими познаниями. Или хороший дирижер.
Опытный руководитель заранее почувствует, что громкость инструментов вот-вот станет невыносимой. И он незаметно подаст команду музыкантам играть поспокойнее.
Выбор репертуара — также прерогатива дирижера.
Нужно, чтобы все оркестранты участвовали в постановках, потому что, когда артист долго сидит без дела, он теряет квалификацию.
С другой стороны, следует заботиться о красоте звучания. Некоторые произведения делают голос оркестра более чистым, легким, другие, наоборот, утяжеляют его.
А еще дирижер — это художник, создающий цельную, гармоничную картину из множества разрозненных кусочков.
Палочка — словно кисть, которую он окунает то в светлую палитру скрипок, то в густую тень контрабаса.
Правая рука отбивает ритм, левая указывает инструментам, когда им вступать и как играть: мягко, вкрадчиво или сильно и смело.
Ну а если надо обратиться сразу к нескольким артистам? Тогда в ход идут выразительный взгляд, кивок головой, может быть, даже движение ног.
В общем, дирижер танцует неспроста: он так отправляет сообщения музыкантам.
Да, у него нет ни одного инструмента, но он играет сразу на всех.
Придется уволить аудитора…
|